В общем, чего уж там, произвёл он на нас впечатление. На меня тоже. И, конечно, думал да гадал – вызовет он меня на разговор или нет. Потому что уже как полгода считал себя комконовцем и готовился к учёбе в «трёшке».
Вызвал. На третий день, уже перед отъездом. Принимал у себя. Типа, посмотреть.
И вот мы сидим. Он меня так, сяк. А на столе у него вместо пресс-папье – кусок янтарина. Как раз для трубки. Редкий янтарин, розоватый такой, он только на Фобосе бывает и ещё в какой-то системе на окраине. Трубка из него – мечта курильщика. Сейчас-то у меня таких трубок три, и не самые любимые, кстати. Но тогда я был курсантом, ни в чём особенно не разбирался, ну и к тому же понты.
Конечно, я на этот янтарин не смотрю. Изо всех сил не смотрю. И понимаю, что меня насквозь видно. Пропускаю, соответственно, какие-то вопросы. Где-то он меня ловит. Но это всё не всерьёз, большой опасности я не чувствую и слегка расслабляюсь.
Как сейчас вижу: сидит напротив меня Сикорски, тощий, ушастый, зеленоглазый. Смокинг висит на стуле, но рубашка и бабочка всё те же. Сидит себе, откинувшись, и текстует на меня. Уже как бы как своему, принятому в ряды:
– Пойми главное, курсант. Мы КОМКОН. Нам можно всё. Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях. Мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах…
И сразу после этого предлагает мне написать психологическую характеристику на Игоря Семёновича, нашего препода по лётному делу. Потому что, видите ли, ему Семёныч показался странноватым и ему хотелось бы выяснить, в чём там дело. Для себя лично. Ну и чтобы составить впечатление о моих способностях к оперативной работе… И, значит, делает такую специальную физиономию – мол, смотри, парень, сейчас всё от тебя зависит.
Тут-то я и подвис.
Игоря Семёновича у нас в училище уважали. Хороший пилот и отличный препод. То есть умел и летать, и учить. А это редко бывает: хорошие пилоты, как правило, паршивые преподы. Они с людьми разговаривать не умеют, они под общение с кораблём заточены. А Семёныч и объяснит, и покажет. Ну и по жизни человек хороший. Жаль, фамилия вылетела из головы. То ли Иванов, то ли Петров. А так – хорошо помню. Спокойный такой мужик, цельный, и главное – без дерьма внутри.
Числилась за ним, правда, одна странность. Верующий он был. В смысле – в бога верил. Причём не в какого-то нашего земного, а в инопланетного.
Подхватил он это так. Семёныч высаживал исследовательскую экспедицию