– Нравится, – признала я. – Особенно то, что зеленоглазых мужчин в нашем доме прибыло. Но знаешь, мне бы хотелось еще дочку.
– Я только за. Когда приступим?
Я покраснела и обернулась к няне. Та сделала вид, что ничего не слышала, поправляя кроватку Анри.
– Вик, – шикнула на мужа, но когда его кто-то останавливал? Он уложил Анри в кроватку и склонился над ней.
– Спи, – зашептал сыну. – Будешь хорошим мальчиком, и папа купит тебе лошадку, когда подрастешь. Какую хочешь лошадку? Черную или белую? Или серую в яблоках? Саврасую?
– Вик, какую лошадку? Он маленький, – вмешалась я.
– Я же говорю – когда вырастешь, – обернулся Виктор, а Анри таращился на папу огромными глазищами и самозабвенно сосал палец.
– А еще мы найдем тебе невесту, – обещал Вик. – Обязательно самую лучшую и только ту, в которую ты влюбишься. Даю слово!
– Думаю, когда он влюбится, то и слушать тебя не будет, Вик. Все вы, Вейраны, такие, – хихикала я.
– Да, милая. Потому мы с тобой и женаты. Кстати, ты и сама такая же. Стоит ли спорить?
А сын сладко зевнул и закрыл глазки. Вик немного покачал кроватку, и мы тихонько вышли из комнаты.
– Тебе можно доверить десяток детей, – говорила я, обнимая мужа.
– Не хочу десяток, но еще парочку можно.
Он подхватил меня на руки, и я едва не взвизгнула.
– С ума сошел? – ударила кулачком по плечу.
– Я выполняю наш маленький план по еще одному ребенку, – заявил этот невозможный мужчина и понес меня в спальню.
Мы оба сошли с ума. Иначе не объяснишь, но я целовала Виктора, как будто в первый раз. И теряла от него голову, и растворялась в нем, забыв обо всех ссорах и недоразумениях. Зачем думать о плохом, если вот он, здесь, со мной? Самый лучший и мой.
– Люблю тебя, – шептала, нежась в его объятиях и накручивая на палец темные волосы мужа.
– Я тебя больше, – ответил он, прижимая сильнее.
– Чем докажешь?
– Ну…
И поцелуй обжег губы.
– Вик! – Едва нашла в себе силы, чтобы отстраниться. – Тебе опять рано вставать. Не выспишься.
– Зато буду счастлив.
– Ты и так счастлив. Или тебе, как Анри, спеть колыбельную? Так я могу. Закрывай глазки, милый, и слушай.
Тьма в твое глядит окно,
Солнце спит уже давно.
Звезды песенки поют,
Звезды спать нам не дают.
В светлой башне спит магистр,
В темной башне спит магистр,
Ну а в серой – нет, не спит,
А за городом глядит.
Кто не спит и почему?
Не ответим мы ему.
Ну же, глазки закрывай.
Баю-бай.
– Какая страшная колыбельная, – не удержался Виктор и рассмеялся так, что слышно было, наверное, во всем доме. – Я после неё не смогу уснуть, представляя, как магистр Верхард заглядывает в наше окно. Но лучше он, чем магистр Тейнер.