Я снова кончаю с его именем на своих устах.
Три часа утра
– Важна не техника, а энтузиазм, – объясняет Мэл, его член направлен в мою сторону.
Он толще и длиннее, чем у Тейлора. С выпирающими венами и грозного вида. Наконец-то мне удается найти в Мэле что-то несовершенное, хотя чувствовать его в себе очень приятно.
– Просто покажи все, на что способна. Честно говоря, я все равно кончу секунд через двадцать. Рори, ты дико возбуждаешь.
Я обхватываю губами его член, а спустя пятнадцать секунд, когда Мэл кончает мне на грудь, понимаю, что он был прав. Мы падаем с кровати на пол, сплетясь ногами и безудержно хохоча.
– Рори! – грохочет он. – Я скорострел! Теперь придется тебя убить, чтобы сохранить свою тайну.
– Успокойся, я тебя не выдам. – Зевнув, я перекатываюсь на полу и ударяюсь о дверь. Во рту вкус его соленой плоти. До сих пор чувствую его на своем языке. – Да и скоро мы окажемся по разные стороны океана, помнишь? Кому я скажу? Своей аквариумной рыбке?
– У тебя есть рыбка? – Мэл впадает в ступор, словно ему горько, что он так мало обо мне знает.
– Заведу несколько, чтобы поднять тебе настрой.
– Просто признай, что я тоже могу тебя уничтожить, – вдруг говорит он с другого конца комнаты. Мы лежим на полу и пялимся в потолок.
– Почему?
– Потому, что от тебя у меня дыхание спирает, так что ты уже наполовину выполнила план по уничтожению.
Я качаю головой, проводя пальцами по губам так, словно застегиваю молнию.
Мэл поднимает с пола медиатор и кидает его мне.
– Пока не стану отнимать у тебя твое сердце. Только не привязывайся.
Я смеюсь, но он замирает и глядит на меня. Клянусь, у него на лице выражение необычайной скорби.
– Простишь меня? – спрашивает он.
– За что? – морщусь я.
Он отводит глаза и глотает.
– Хороший вопрос. Полагаю, раз не дал тебе то, за чем ты приехала.
Четыре часа утра
– Иногда ты создаешь музыку. Иногда музыка создает тебя, – объясняет Мэл. Мы сидим на его кровати, делим пачку сладостей, которые он называет сахарными кругляшками, и пьем молоко из картонной коробки. – А когда музыка тебя создает, ты меняешься и потом знать не знаешь, как из этого выпутаться.
– С фотографией точно так же, – киваю я. – Я чувствую себя режиссером и показываю то, что мне заблагорассудится тебе показать. Могу представить фон за твоим домом прекрасным или зловещим, печальным или счастливым. Все дело в ракурсах, фильтрах и композиции.
– Я не хочу петь. Внимание меня не заводит.
– Знаю. – Я улыбаюсь. – Как раз поэтому я тоже прячусь за камерой. Ну… Полагаю, внимание и меня не заводит.
Я краснею.
– Выходит, ты понимаешь. – Мэл радостно улыбается. – Я не продам свои песни. Они – мои.
– Делай то, что приносит тебе счастье. Общество