А я вздохнула.
Что ж, назвалась невестой? Полезай к свекрови в логово. А с другой стороны, еще посмотрим, кто кого сожрет. И вообще, это ложь, что некроманты – на диво неблагодарный народ. Я добро помню и потому кивнула.
Эль дернул ухом. Правым. И левым тоже. И подвинул коробку еще ближе. И вид у него был такой…
– Слушай, – ягодный взвар в трактире оказался неплохим, как и пироги, – а чего ты вообще из патруля этого ушел? Торчал бы себе на границе, бдил там, хранил покой мирного населения вдали от мамы. Или она тебя заставила?
Острое эльфячье плечико опустилось, а сам Эль сгорбился – не знала, что он так умеет, – и сказал:
– Почти… поступила жалоба… пропадает птица и мелкий скот. И беспокойно становится. Понимаешь? Молоко киснет и все такое… кто-то видел тень. Кому-то кошмары стали сниться. Много кому.
Кошмары – признак фиговый.
Нет, они всем время от времени снятся. Я вот частенько вижу себя стоящей перед экзаменационной комиссией. И в голове пустота, но ладно бы только это, нет, потом приходит осознание, что я стою голая. Вот как есть…
Но это личное.
И у каждого свои скрытые страхи. Но когда они начинают вылезать не у одного-двух человек, но массово, ищи причину. Как правило, зубастую, хищную и ждущую, когда ослабленная бессонницей добыча разомкнет охранный контур.
– Проверяли дважды, но… чисто. Никаких следов. Совсем никаких, – он щелкнул пальцами. – Теперь я понимаю, что подобное невозможно, а тогда… мы решили остаться на ночь. В полнолуние… третьего месяца…
Идиоты. Или…
Кто бы ни прятался в темноте, он был достаточно умен, чтобы убрать следы. А на это способны далеко не все твари. С теми же, кто способен, я бы предпочла не встречаться.
– У нас это существо называют «аль-накраин», то есть идущий-в-тенях, – Эль прикрыл глаза. – И долгое время оно считалось вымершим. Нам удалось закрыть периметр, но мой наставник не вернулся из темноты, как и двое из тех, с кем я делил воду.
Я молчала.
Тут ничего не скажешь. Я не знаю тех эльфов, и, признаться, еще недавно мне было глубоко наплевать на них и всех прочих, а теперь… почтим память.
– Я сам долгое время находился между мирами. Ей удалось оживить мои кошмары, смешать их с явью, – у него дернулось не только ухо, но и половина лица. – Миэль до сих пор видит сны, а я не способен сотворить более-менее сложное заклятие. Силы уходят из дырявой души. На границе таким не место.
Да уж…
А я тут на жизнь жалуюсь. И вместо слов я подняла не слишком чистый кубок: пусть легким будет путь ушедших душ. Эль повторил мой жест.
А молчание… Порой оно – лучшая эпитафия.
– Завтра… – когда пауза слишком уж затянулась, я решила уточнить. – Что мне делать?
– Ничего. Просто будь собой.
И кажется, это не было комплиментом.
Эль приперся после полуночи, постучал в окно, а я, вместо того чтобы послать его подальше, выбралась в сад. Мы устроились на лавке.
Полночь. Тишина.
Шелестели