Мученик чести. Лопе де Вега

он пишет: «Когда человек сражается со своим противником один на один, мы можем сказать, что он сражается, но если он имеет дело с двумя или тремя противниками, то сражаются с ним они, а он только обороняется». Развивая эту мысль, мы скажем, что четыре движения могут повести к четырем ранам, притом в разных непредусмотренных местах, и что один атакованный не может устоять против четырех нападающих; существует же латинская поговорка, гласящая, что с двумя зараз и Геркулесу не справиться. Кончая на этом мое рассуждение и порядком утомив вашу милость вещами, столь мало относящимися к делу, хотя мне они и по вкусу, я спрошу себя: почему бы мне не вообразить, что ваша милость – особа достаточно воинственная и что, если бы вы находились рядом с Фелисардо, который почти что ваш земляк, оказавшийся на чужбине, то, видя, как сильно он влюблен и как он хорош собою, вы пожелали бы помочь ему, хотя бы испуская громкие крики?

      В данном случае крики были столь громки, что прибежала ночная стража и Фелисардо спасся от той опасности, которая грозит испанцам во всей Европе со стороны толпы. Мало того, он не был даже ранен, между тем как сам успел ранить Алехандро и двух его слуг. Стража привела его к вице-королю, который еще не ложился спать, потому что в эту ночь он писал донесение в Испанию. Он окинул Фелисардо гневным взглядом, выразил альгвасилу, или, как их там называют, капитану, большую благодарность за его рвение, а затем приказал надеть кандалы на Фелисардо и заковать в цепи в его присутствии. Но когда они остались одни, вице-король соизволил снять с него оковы и надел на него золотую цепь стоимостью в сто пятьдесят эскудо, – из тех, что называют орденскими (вы видите, я такой дотошный рассказчик, что не хочу, чтобы у вашей милости осталась хоть тень сомнения в том, сколько эта цепь стоила), а затем попросил его рассказать обо всем, что произошло. Наместник его величества с большим удовольствием выслушал рассказ Фелисардо. После того как Алехандро выздоровел, вице-король велел позвать его во дворец и прошел вместе с ним в комнату Фелисардо, которого для этого случая снова заковали в цепи. Затем он спросил Алехандро, какому наказанию он хотел бы подвергнуть своего противника, прибавив, что, если даже он потребует выслать его в Испанию, желание его будет исполнено. Поняв из этого, что вице-король желает добиться от него примирения с противником и что если он не пойдет на это, то навлечет на себя немилость наместника, Алехандро решил быть благоразумным и протянул руку Фелисардо, который, после того как он ранил своего соперника, каждую ночь виделся и разговаривал с Сильвией, ставшею после всего случившегося еще более к нему благосклонной. От нежных взглядов и невозможности осуществить свои желания любовь их все разгоралась, но они были вынуждены довольствоваться долгими ночными беседами – теми, от которых пострадала честь стольких женщин и погибло столько семейств.