Все же, чтобы вы не считали его невежей, я могу вам сообщить, что он дал слугам два дублона, стоимостью каждый по четыре дуро, – в те времена такие еще бывали, – с тем чтобы один из них отправился в Севилью и купил все, что ему только захочется. Однако они этого не сделали и, поделив деньги между собой, направились к загородному дому, где служанки накормили их досыта. Лаура видела все это, и ей это доставило большое удовольствие. Слуги Лисардо не скрывались от ее родителей, и когда те, пожелав узнать, что они за люди, спросили у них об этом, они назвали себя музыкантами. Желая развеселить Лауру, отец ее предложил им войти, чему они чрезвычайно обрадовались, и когда принесли лютню, которая всегда находилась в загородном доме или, возможно, была привезена служанками Лауры, – а некоторые из них любили потанцевать на мавританский лад, – Фабио и Антандро запели прекраснейшими голосами:
Между двух ручьев, рожденных
Вешним солнцем из снегов
В день, когда по просьбе дола
Растопило их оно,
Злополучный и забытый, —
Ибо тем, кто ею полн,
Дарит только огорченья,
А не радости любовь, —
Сильвио сидел печально
И следил за бегом вод,
Насмехавшихся беспечно
Над отчаяньем его.
И под мирное журчанье
Как хрусталь прозрачных волн.
Звонко плещущих о берег,
Жалобно промолвил он:
«Раз ни ревностью терзаться,
Ни любить вам не дано.
Вправе вы, ручьи, смеяться,
Слыша плач унылый мой.
В том, кто любит знойный камень.
Сердце страстью сожжено.
Вам же зной любви не страшен,
Ибо холоден ваш ток.
В этом вы, ручьи, с Филидой
Схожи, хоть она душой
Несравненно холоднее
Скал, покрытых вечным льдом.
Ведь она, ручьям подобно,
Родилась на высях гор.
Лишь огнем насмешек едких
Взор сверкает у нее.
Мстя за них, сюда я скрылся,
Но едва взглянул в поток,
Как в глазах своих увидел
Два чужие ока вновь.
Я желаю мстить – и плачу,
Слезы же – бессилья плод,
Если у меня исторгла
Их не ярость, а любовь.
Но не жаль мне, что люблю я,
Ибо до таких высот
Это чувство дух подъемлет,
Что не помнит он про боль.
Жаль мне лишь, что от Филиды
Страсть свою я скрыть не смог,
Ибо ей в любви признаться
Значит стать ее рабом.
И поэтому сегодня
Я твержу под ропот вод,
Оглашающих жемчужным
Смехом этот тихий дол:
Раз ни ревностью терзаться,
Ни любить вам не дано,
Вправе вы, ручьи, смеяться,
Слыша плач унылый мой».
Слушая их песни, Лаура не могла решить, сложены ли эти