***
Милосердные боги смилостивились! Какое счастье!
Игорь нежно касался ее лица прохладным влажным полотенцем, с тревогой заглядывал в глаза.
– Верунчик… Ты как? Может, нужно в больницу?
Йола ласково улыбнулась, потянувшись за его рукой.
– Нет, дорогой мой. Теперь точно все хорошо.
Она приподнялась, обвила его шею руками и счастливо вздохнула, ощутив его руки на своей талии. Сильные, добрые, заботливые руки. Для Йолы это прикосновение было как исцеляющий бальзам, как истинное счастье, ведь с такой заботой, с такой любовью ее никогда и никто не обнимал.
А о том ударе, который стал причиной развода Веры и Игоря… Она бы вынесла и с десяток таких оплеух просто за возможность хоть иногда ощущать, что ее любят, что о ней заботятся, беспокоятся. Эта мечта всегда была запрятана куда-то глубоко, в самые темные закутки сознания, и извлекалась только по особым случаям. Кто в своем уме будет любить рабыню? Кто станет о ней заботиться не как о вещи, которую нужно держать в порядке только потому, что она дорогая, а как о человеке, о личности?
Никто и никогда не спрашивал у Йолы, что она хочет поесть. Никто и никогда не интересовался, хочется ли ей идти в дождь или мороз по срочным делам хозяина. Никто не говорил ей искренних комплиментов, никто так не гладил ее тело – взахлеб, с любовью. И Йола была совершенно счастлива. Ведь Игорь вел себя с ней как с равной, но при этом еще и учитывал ее желания. Для рабыни это было чем-то совершенно невероятным.
Йола пила кофе, заботливо налитый Игорем в красивую чашечку, улыбалась мужчине напротив и думала. А что, если ее снова забросит туда, в ненавистный мир?
Она сделала бы все, чтобы остаться здесь. Наверное, надо действовать? Вот только как?
***
Дерек Ват Йет думал о том, что скажет Йоле. Он прокручивал диалоги один за другим, и самым лучшим вариантом оставалось не разговаривать вообще. Передать ей императорскую награду, отправить с деньгами и новым титулом куда-нибудь подальше и забыть, как страшный сон. Хотя нет, не страшный. Обольстительный, горячий сон, где в его руках шелком греются ее нежные локоны.
Дерек Ват Йет смог признаться себе, что девчонка его волнует. Новые для него чувства, ощущения, полутона эмоций захлестывали его, расслаивались в душе на совершенно невообразимое нечто. Ват Йет привычно заставлял себя не чувствовать, не думать, силой воли отсекал все лишнее, но оно все заползало и заползало, как будто чувствовало, что ментальной стены больше нет. Оставить девчонку при себе или отправить с глаз долой? Вмешаться в ее отношения с Саваром, потому что она явно не хотела этого брака, или не лезть? Сделать ее своей невестой? Да нет, бред какой-то.
Все это крутилось в голове Дерека каждую минуту его существования, и от этого ему было скверно. Он явно испытывал к ней что-то серьезное, что-то такое, что даже тьма вырвалась наружу, не в силах стерпеть ее смерть.
Одновременно с этим холодный рациональный разум диктовал Дереку правильные,