Подснежница. Татьяна Ма

сезон да новые блюда, а потом мужчины перехватили инициативу и, как это водится, снова стали обсуждать работу.

      – Ну, что там у тебя, Тамерлан? Движется дело? – спросил Владимир Петрович.

      – Как же, движется, – мотнул тот головой. – Никто ничего не знает, никто ничего не помнит. Отец с мачехой плачут, прямо-таки волосы на себе рвут, а бабка с сестрой убитой не в курсе, где и с кем пропадала Павлюк.

      – Да, семейка там не из простых, – кивнул Андронов. – Помню, что Киселев и его ребята с ними намучились.

      – Ну а сам Киселев что? – спросил Леонид Семенович.

      Тем временем Анфиса Викентьевна, поманив за собой Алевтину Сергеевну, вышла из комнаты. Она не любила разговоры мужа про работу. А вот Женя осталась. В садово-огородных делах она ничего не понимала. Ей гораздо интереснее было послушать более пожилых коллег Тамерлана. Гнать ее мужчины не гнали, а значит, не было смысла уходить самой. Женя навострила уши, попивая терпкий чай с бергамотом.