А после вуза сын поехал на три месяца на Филиппины – на практику, что-то вроде интернатуры; там – бедность, а тут – гуманитарный проект.
И к чертям собачьим полетели все прежние планы.
Он привез с Филиппин жену.
Бронзово-темная, круглолицая девушка была белозуба, смешлива, способна к языкам – в больнице они и познакомились, где оба практиковались каждый в своем: он – врач, она – менеджер. Их женитьба не была скоропалительной: сын аптекаря уезжал домой, возвращался назад на Филиппины, строил планы – он звал в свою дальнюю жизнь пухлую девушку цвета темной бронзы. Теми же словами, возможно, как отец его – это в крови. Та стала учить еще один иностранный язык, планируя сделать его домашним, и наконец приехала с визитом в поселок, в семью аптекаря. Отец был сразу ею очарован, мать – поражена.
Она была поражена, она была поражена в самое сердце. Она стала чаще проведывать мать – в деревне, на родине у нее был свой небольшой дачный домик, который аптекарь купил ей по причине довольно грустной, о чем ниже.
Мать ее еще была жива, они были друг другу подругами. Не исключаю, только они и были. На что жаловалась матери дочь? Дрожал ли мелкий ее подбородок? Смотрела ли так, словно должны бросить в нее камень? Треснул мир, развалился, и непонятно, что же делать.
– Я же парадный сын, и тут такое, – говорил дядьям старший сын их старшей сестры (как сложно все у этой семьи). Он не чувствовал в оправданиях необходимости. Он, вероятно, однолюб, как отец его, а упрям, как оба родителя вместе. Было так, как он захотел.
Так надо.
Свадьбу играли дважды: здесь и там.
Там, на Филиппинах, он по местному обычаю надел рубашку из ананасовых волокон: расшитую на груди белыми шнурами, а в остальном просвечивающую, стоящую колом. Аптекарь на свадьбе сына был в похожей рубашке, только она была из банановых листьев, а под рубашку он надел майку белую, стесняясь голоты, от чего на фотографиях выглядел как-то особенно нелепо.
С детьми медлить не стали.
Вначале девочка, потом – и полутора лет не прошло – мальчик. Красавец-муж любил свою красавицу-жену, она любила его, они хотели друг от друга детей и могли себе в этой радости не отказывать.
Но любовь любовью, а драма приходит, когда и куда хочет.
У мальчика их, второго ребенка, была беда с почками. Врожденный дефект.
К своей первой внучке отнеслась аптекарша просто – проведывала, дарила вежливые подарки, говорила нужные слова, и – сорвалась, до крови ободрала она свое сердце, узнав о беде маленького, внука второго.
Ждала ли внука, жаждала? Может и в роддоме у невестки не была. Она