Я – отшельник, я – волк-одиночка.
Ты без промаха бьешь, свора серых убийц,
Но охота для вас – лишь забава.
Вашу жертву шакал до мельчайших частиц
Разорвет, окропив кровью травы.
Это все не по мне. У меня свой закон.
Мой желудок не терпит отсрочки.
С неудачей с рождения я незнаком,
Я – отшельник, я – волк-одиночка.
Фосфор белых зубов раскромсал темноту,
И при свете луны бледноликой
Я увидел, что кто-то метнулся к кусту,
Издавая то стоны, то крики.
Эти звуки в душе разливались теплом —
Подари мне, мамаша, сыночка!
По следам за добычей лечу напролом
Я – отшельник, я – волк-одиночка.
Почему же сегодня Фортуна моя
Не лицо показала, а спину?
В предвкушении плоти шакалы скулят,
Мой кусок делят наполовину.
Десять пастей шакальих пускают слюну.
Я же знаю, что без проволочки,
Что положено мне, без гордыни возьму,
Я – отшельник, я – волк-одиночка.
Я запомню ту ночь. Не забыть никогда
Зубы в теле моем, клочья шерсти.
Кровь моя в тот момент стала вдруг холодна —
Я довел до конца все по чести.
Десять красных ручьев по траве поползли —
Такова боевая заточка.
Было трудно, но все же прошел в короли
Я – отшельник, я – волк-одиночка.
«Прости мне цыганскую душу мою…»
Прости мне цыганскую душу мою,
В которой открыты просторы ветрам.
Кто, Бог или дьявол хозяйничал там,
Что я до рассвета порою не сплю?..
Ночи мои
Слаще, чем дни.
Сплетается в них
Стих для двоих.
Над речкой луна,
На речке волна,
А ночь коротка,
Как эта строка.
Хоть трудно все чувства держать под уздцы,
Твой образ никак не дает мне молчать.
Пусть нашей любви не погаснет свеча,
И звуками строф зазвенят бубенцы!
Близится ночь —
Вечера дочь,
Звездам сиять
И свечке пылать.
Окурок упал
В винный бокал.
Значит, опять
Тебя целовать…
«Весенние сны навевают мне грусть…»
Весенние сны навевают мне грусть,
И дождик им вторит слезами стекла.
Как может он знать, чего я боюсь?
Никто мне не скажет наверняка.
О, стекла окна, вы не плачьте, прошу!
Ведь вас же никто и ни в чем не винил.
Виновен лишь я – я сегодня пишу
Туда, где когда-то кого-то любил.
Меня там не ждут и ответ не напишут,
Возможно, не вспомнив, кто это такой.
И вновь туча дом мой на свете отыщет,
И стекла заплачут чистой слезой…
«Может быть, чего-то…»
Может быть, чего-то
Я понять не в силах.
Съели жизнь заботы
Каторгою дней.
Но