13 часов. Джеймс Тёрбер

взор менестреля. Она была высокой и стройной, и фрезии были вплетены в её тёмные косы, и свет покоя и мира окружал её, словно радуга. Поэт сравнил бы её уста с розой, лик – с белой лилией. Небесной музыкой звучал её голос, очи сияли, словно свечи в тихую полночь. Она шла по залу, словно дуновение ветерка по фиалкам, а улыбка её сияла, и сам воздух наполнился нежным и нездешним благоуханием. Принц застыл от её красоты, но не оледенел, а Герцог, что был оледеневшим, но не застывшим, вытянул руки в перчатках, словно её тепло и нежность могли согреть его ладони. Менестрель заметил, как тёплый румянец приливает к щекам хромца.