– Ваше имя, телефон и адрес, пожалуйста, – сказал он, странно моргая левым глазом.
Селиванов задумался, потом назвал.
– Кто-то ещё тут был? – спросил участковый.
– Был мой приятель Витя Ерёменко и ещё одна баба. Не знаю её. Марина зовут. Беззубая.
– А, это Хлеборезка, – сказал Кривенко.
Он сел рядом с Селивановым, сдвинул маску на подбородок и закурил.
– Криминала, похоже, нет. У него даже кошелёк на месте. Кольцо ещё обручальное. Оно, правда, вросло. Его и не снять.
– От него жена ушла, – сказал Селиванов. – И детей забрала.
– Неудивительно. Бабы часто бросают в беде.
– Все?
– Ну, нет, конечно. Не все.
Из комнаты раздался истошный вопль. Участковый поморщился.
– Маму жалко.
– Я думал, она старуха, – признался Селиванов. Он допил, но хотел ещё.
– Не, ей шестьдесят всего.
– А Шурику?
Кривенко заглянул в паспорт.
– Сорок. Ровно сорок дней назад исполнилось. Это мистика или не мистика?
– Не знаю, – пожал плечами Селиванов.
Участковый снял целлофановую перчатку и почесал глаз.
– Слушай. А ты прилично выглядишь.
– Да? Спасибо.
– На здоровье. Я вот к чему. Хлеборезка – шалава и пьянь. Бывшая проститутка. Две судимости. Я хорошо её знаю. Ерёменко – алкаш. Два месяца назад из дурки вышел. А ты-то с ними чего делал? И зачем вы сюда пришли?
Селиванов немного смутился.
– У меня запой.
– А.
Пришёл санитар.
– Мужики, надо помочь. Нам вдвоём его не вытащить.
– Сейчас.
Кривенко докурил, бросил окурок в пустую бутылку.
– Идём.
Шурика свалили с кровати на брезентовые носилки и почти волоком потащили к выходу. Селиванов быстро выдохся. Кривенко от натуги стал пунцовым. Санитары выглядели бодрее. Сзади шла мама Шурика и выла так, что леденела кожа.
«Почему её никто не увёл и не запер?» – подумал Селиванов.
Тело кое-как запихали в лифт, и оно заняло всё пространство. Селиванов отвернулся, чтобы не смотреть на мёртвое лицо. Один из санитаров быстро нажал кнопку первого этажа.
– Живо!
Они побежали вниз по лестнице. Впереди санитары, за ними участковый, в хвосте плёлся Селиванов. Когда он добрался до первого этажа, Шурика уже выволокли из кабины.
– Ну, понесли?
Сверху на них сыпались рыдания.
Микроавтобус стоял у парадной. Задние двери были открыты. Водитель помог затолкать тело в кузов.
– Это пиздец! – выдохнул Кривенко, согнулся и закашлял.
Селиванов сел на влажный поребрик. Ему будто выдрали лёгкие. Он достал бутылёк и вылакал в два глотка.
– Иди домой, – сказал участковый.
– Ага.
– Я серьёзно.
– Иду, иду.
Он поднялся и вышел со двора. Дом был справа. Он повернул влево. Витя Ерёменко сидел на ступеньке рюмочной и сворачивал самокрутку из выпотрошенных хабариков.
– Позвонил? –