Я вспомнила, что в день своего эпичного спуска по лестнице очень торопилась на работу и не убрала пейзаж. Так он и стоял на мольберте, и Котян мне теперь все уцелевшие мозги съест. Я скривилась.
– Больно, Кир? – тут же подскочил Костя, растеряв всю беззаботность. Я отмахнулась. Больно, только не телу, а душе. Никак там не заживает.
***
Через несколько дней меня таки отпустили домой, но строго велели не напрягаться и не шастать по скользким улицам. Я честно исполняла наказ дня два, а потом у меня закончился хлеб. Ну не беспокоить же родных по такому пустяку, да и до магазина рукой подать, и никаких лестниц по дороге.
Шла я медленно, старательно обходя скользкие участки на асфальте, была внимательна, как никогда! Даже оделась специально так, чтобы ничто не отвлекало. Джинсы, сапоги-дутики, пуховик и шапочка, под которой спрятались волосы, а за плечами рюкзачок, чтобы руки были свободны, для балансировки, так сказать… В общем, подготовилась по максимуму.
До магазина оставалась пара десятков метров, когда я буквально на секунду задумалась о своём пейзаже. Он встал перед глазами, как наяву, заслонив окружающий мир, и… Позади раздался топот ног, какой-то мужик пронёсся мимо, толкнув меня на замёрзшую лужу, и моё равновесие потерялось! Обе ноги заскользили по льду, взлетели в воздух, а перед глазами снова возникла набережная, залитая закатным солнцем.
***
КРЕПОСТЬ – ТЮРЬМА. ТУМАНЫ МЕЖДУМИРЬЯ
Толстые каменные стены замка содрогнулись так, что картина с уродливым натюрмортом свалилась с гвоздя. Клееная-переклеенная рама снова треснула от удара о плиты пола.
– Эх, опять беснуется, гад проклятый, – вздохнул кругленький маг с блестящей плешью на затылке, поднял и любовно погладил сомнительное украшение неказистого интерьера столовой. – Видать снова крысу обескровил, раз силушка проснулась. Не пришлось бы защиту стен камеры латать!
Мужчина пробормотал заклинания, прирастил отвалившийся кусок древесины к раме, и повесил картину обратно.
– Что-то часто он в последнее время злобствует, – прогудел в ответ высокий, длинноносый старец в синем балахоне в пол. Он с тоской глянул в окно, поджал тонкие губы, и скорбные складки вокруг рта стали похожи на два глубоких оврага. – Неспокойно мне, Армак, сны мучают странные, вроде и безобидные, а как проснусь, всё из головы не идут. Не к добру эта его активность…
– Так пошли весточку во дворец, пусть присмотрятся к магическому фону, всё ли там спокойно, – пожал плечами коротышка. – Если что, мы вдвоём его всё равно не остановим, наше дело маленькое – поднять тревогу, да на время задержать чудовище. Хотя, если вырвется, время это будет очень коротким, а, Канли? – хохотнул толстяк, подмигнул старому магу и почесал своё блестящее «озеро в лесу», при этом выглядел так невозмутимо, словно не о собственной смерти рассуждал, а про тёплый летний день разглагольствовал.
– Отправлю