Младшие дети бесконечно болели, из-за чего места в детском саду не спасали. Заботу о сестрах взяла на себя Марина. В семье были одни девочки и, со слов Марины, особо участливые люди не раз сообщали Марининой маме, что вот поэтому-то муж от нее и ушел. Отчаялся дождаться наследника: четыре попытки и сплошной брак. Присутствие брака в лице Марины и ее сестер при этих разговорах участливых людей ничуть не смущало.
Я не знакома ни с мамой Марины, ни с ее сестрами. Знаю только, что она почти не общается с семьей. Возможно, переобщалась в детстве и юности.
Мне хотелось сказать что-то такое, чтобы хоть чуть-чуть облегчить боль подруги. Но я боялась даже касаться этой темы – любые вопросы о семье Марина воспринимала очень болезненно. Замыкалась в себе, могла даже нагрубить.
Отчасти чтобы отвлечь Марину от тягостных воспоминаний, но в основном из-за того, что меня это действительно беспокоило, я сказала:
– Я не рассказала тебе еще кое-что. Это или глупость, или я схожу с ума. Сегодня я отчетливо слышала стук со второго этажа. Но в доме никого, кроме меня, не было.
Марина выслушала мой сбивчивый рассказ и нахмурилась.
– Ты уверена, что тебе не показалось?
– Уверена. То есть уже, наверное, нет. Да нет. Правда, кто-то стучал!
– Но при этом никого в доме не было?
– Нет, – жалобно сказала я, понимая, как глупо звучат мои слова.
Марина не стала уличать меня в непоследовательности, хотя наверняка ее заметила. Вместо этого она предложила:
– Давай я поеду с тобой, как освобожусь? Я сегодня рано заканчиваю, через пару часов буду свободна.
– Здорово! – я не то чтобы боялась возвращаться домой, но понимала, что с Мариной мне будет спокойнее.
– Будешь ждать здесь? – спросила Марина, извлекая кошелек из сумочки, похожей на изящный мешочек. Сумка была серой, чуть темнее Марининого платья. Я в который раз залюбовалась своей эффектной подругой.
– Нет, пойду куда-нибудь еще, – я тоже открыла свою сумку – безлико-черную – и стала перебирать лежащий в ней хлам. Пока искала кошелек, поняла, что в сумке нет телефона. Неужели потеряла?
К столику подошла Алиса. Она не смотрела на меня, но мне показалось, что глаза у девушки покраснели. Я вспомнила, какой была впечатлительной в возрасте Алисы, и как любое неосторожно сказанное слово могло довести меня до слез.
Я подождала, пока Марина рассчитается. Алиса ушла.
– Вернусь на работу, – сказала я и достала из кошелька купюру, в два раза превышающую размер нашего счета, намереваясь оставить ее