Все рассказы только о любви. Ольга Забазнова

оказался недотепой, но в те немногие дни, когда он не пил, руки у него были «золотые». Эти дни выпадали столь редко, что Ксения все случаи могла пересчитать по пальцам. В остальное время, то есть почти всегда, она была за бабу и мужика. Особенно ей было тяжело вспоминать то время, когда она строила дом. Даже от воспоминаний накатывалась усталость. Приходилось и кирпичи таскать и бетон мешать, а по совместительству за малыми детьми присматривать. Ну, казалось, выстроила, можно и вздохнуть с облегчением. Не тут то было, в первый же год ее видимого благополучия случилось наводнение и смыло огромную часть ее трудов, то есть хозяйственные постройки. Как она горевала, но слезами делу не поможешь. Она тут же занялась восстановлением разрушений. Только наладила хозяйство, а тут слухи поползли: муж – изменяет. Куме помогал, и с ней остался, а в ее холодную постель давно уже не заглядывал. Вот оно – бабье счастье: старалась, старалась и не с чем осталась. И красивая она, и работящая, но ничего у нее не выходит. «Невезучая» шептали ее соседки вслед.

      Так и жила Ксения. Она совершенно перестала думать о себе, только все о детях. Сын и дочь не отставали от отца и старательно приносили ей разнообразные неприятности.

      Сын – оболтус бедокурил, несмотря на то, что она вложила приличные деньги в его образование. Дочь требовала все новых и новых нарядов, да где же денег взять на них? О муже ей лишний раз и думать не хотелось.

      Ксения рыдала, сидя под старым дубом: «И чего я такая дура, все на себе тащу? Дети уже выросли, и сами могут о себе позаботится. Муж – тоже». От неожиданности Ксения перестала всхлипывать и вытерла глаза грязной ладонью. Она удивилась и обрадовалась этой новой свежей мысли.

      Следующие несколько часов жизни были для нее необычны. Ксения бросила полоть картошку на середине огорода, что с ней никогда не случалось. За десять минут она собрала чемодан и отправилась к своей подруге в Туапсе. Точнее под Туапсе, в Шепси. Подруга Лида давно уже звала ее погостить на несколько дней, но Ксения не решалась на эту поездку много лет. То денег не было, то времени, а сейчас она просто сбежала, оставив записку, чтобы не искали.

      Около моря Ксения почувствовала себя лучше. Что-то ужасно тяжелое, давившее ее долгое время – ушло. Она расправила плечи и стала дышать свободней. Ксения каждый день ходила на дикий пляж к огромному валуну. Здесь не было отдыхающих, и она спокойно часами наблюдала, как настойчивые волны набегают на старый огромный камень, треплют водоросли на нижней его части и усталые, ни с чем отходят обратно. А маленькие рыбки, подплывая к нему, без стеснения, объедают его основание. «Так устроен свет». – Думала Ксения. – «Хорошее и плохое ходят рядом».

      На четвертый день она безудержно затосковала по дому. Наверное, многолетняя привычка к нервотрепке дала о себе знать. Как Лидия не уговаривала остаться. Ксения засобиралась домой. Сходила на почту и дала телеграмму о скором возвращении.

      Во двор Ксения влетела стремительно. Тузик кинулся навстречу, поставил лапы на плечи, лизнул в нос. В сарае захрюкали