– Мы начнем с твоих пальцев, – говорит он и добавляет, обращаясь к кому-то: – Клещи мне.
Господи.
Йоханссон лежит лицом вниз. Руки разведены в стороны. Он сжимает кулаки, люди Кийана сильнее его и заставляют разжать пальцы.
Ему предстоит вытерпеть чудовищную боль. Много боли. Необходимо спастись, но ни одна мысль о том, как выйти из этого положения, не приходит ему в голову.
Брайс снова приседает рядом, тянет за пальцы, выбирая один. Первый. Указательный палец на правой руке. Кожи касается холодный металл.
Неподалеку на земле разбросаны фотографии улыбающихся людей, среди них мужчина, похожий на Чарли Росса. Джимми смотрит широко распахнув глаза. Их взгляды встречаются, но ничего не происходит: ни контакта, ни понимания. Ничего.
– Итак, приступим, – говорит Брайс.
Одно движение, быстрое, как взрыв, вспышка света, и женский голос на краю поля зрения.
Голос звучит очень близко.
– Не вынуждай меня, Брайс, я сделаю, ты же знаешь.
Все замирают.
Он видит только фотографии и Джимми. И все еще ощущает холодный металл, сжавший палец, давящий сильнее, сильнее…
– Кийан, – произносит женщина, и в голосе слышится угроза.
Брайс давит на Йоханссона всем своим весом. Бегут секунды. Давление на палец слабеет. Йоханссону удается даже один раз вздохнуть.
Тело заливает боль.
И после этого ничего.
Пальцы. Они отрежут ему все пальцы.
Он сжимает кулаки и прижимает к груди, но его руки вновь разводят в стороны. Вновь холодное прикосновение металла.
Господи Иисусе. Господи.
Он медленно открывает глаза. Его ослепляет свет. Йоханс сон морщится, словно он его обжигает. Пытается вырваться, но его прижимают к земле. Слышится человеческий крик, но он не может разобрать слов.
Борись, борись, борись…
Мужской голос:
– …на хрена какое-то седативное?
Над ним игла на фоне лица мальчика.
Проходят минуты. Или часы. Он не чувствует собственного тела.
Вокруг витают обрывки разговора.
– …на улицу.
Женщина.
– И что?
– Он говорит, вы должны передать…
– Знаю.
Как долго он смотрит на эту стену и что на ней нацарапано? Они следят за ним?
Свет меркнет. Он качается на волнах.
Йоханссон просыпается от боли.
Он лежит на полу, на матрасе. На подстилке у двери сидит женщина. Изможденное лицо, темные круги под глазами похожи на синяки. Тонкие запястья, пальцы сжимают нож.
Надо отобрать его, но он не может двигаться.
Он засыпает.
За дверью этого дома на ферме надрывно кричит человек.
Глава 6
Ворота открываются в восемь утра, но я уже раньше сижу за рабочим столом. Прошло двадцать два часа с того времени, как Йоханссон попал в Программу, и четырнадцать, как закрылись на ночь ворота;