Деньги его завораживали. Однажды босс показал ему банковский билет на четыре тысячи долларов и положил его в сейф. Несколько раз за день Джон открывал сейф, доставал оттуда билет, благоговейно взирал на цифру с тремя нулями, а потом запирал обратно. А в воскресенье дьякон объявил, что задолжал по ипотеке две тысячи и если срочно не собрать деньги, церковь закроют. Расстроенные прихожане потянулись к выходу. В дверях стоял Рокфеллер. Он каждого «брал за пуговицу» и спрашивал, сколько тот сможет пожертвовать, а потом записывал эту сумму в книжечку напротив имени. Он просил, требовал, почти угрожал; сам, конечно, тоже внёс сколько смог. За пару месяцев он собрал эти две тысячи, и церковь была спасена.
Весной 1856 года в Кливленде вновь появился блудный отец, поселился у миссис Вудин вместе с сыновьями и стал подыскивать постоянный дом для своей (первой) семьи. В просторном кирпичном доме 35 по Седар-стрит имелась даже такая роскошь, как туалет и ванная. Элиза с детьми переехала туда из Пармы. Люси уже исполнилось восемнадцать, в ноябре она вышла замуж за Пирсона Дугласа Бриггса (он родился 23 сентября 1832 года в Верноне, штат Нью-Йорк, учился в семинарии в Фултоне, а в 1856 году переехал в Кливленд) и выпорхнула из гнезда. Джон и Уильям съехали от миссис Вудин и воссоединились с семьёй. Вот и славно: Большой Билл объявил Джону Д., что теперь тот должен отдавать квартирную плату ему. А что такого?
В январе Татл ушёл из фирмы, и Рокфеллера повысили до старшего бухгалтера, а по сути возложили на него обязанности партнёра. Однако Татл зарабатывал две тысячи долларов в год, Джону же платили всего пятьсот. При этом его отец, вознамерившийся построить совершенно новый кирпичный дом на Чешир-стрит (это стало бы его прощальным подарком), возложил все заботы на старшего сына. Джон запросил сметы от восьми подрядчиков и выбрал самый дешёвый вариант; он утверждал планы, торговался, платил по счетам, а когда дом был готов, Дьявол Билл снова потребовал отдавать ему квартплату, несмотря на возражения Элизы. Конечно, ни она, ни Джон тогда не знали,