Сверху слышались мужские голоса, громогласный хохот и даже звуки… драки? Те трое перекинулись парой слов и взбежали по лестнице, спеша присоединиться к веселью.
Стоило мне на миг замереть, прислушиваясь к заливистому смеху, как один из солдат напомнил о нашей общей цели ощутимым толчком в спину. Они повели меня к неприметной двери, притаившейся за лестницей.
Нас встретил просторный кабинет, погруженный в полумрак. На стенах горели четыре масляные лампы, на массивном письменном столе, заваленном бумагами, возвышался витой бронзовый канделябр с пятью свечами, но света все равно не хватало. Кабинет казался сумрачным и… казенным. У стены примостилось с десяток стульев, а еще один стол с книгами и свитками тоскливо ютился в углу. Стены наверняка служили опорой его покосившейся ножке. На большом безжизненном камине не оказалось ни единого украшения, окна же надежно скрывали плотные серые шторы, сквозь которые, готов поспорить, не пробивались ни солнечные лучи, ни жизнь.
Беркут уже ждал нас, задумчиво осматривая меня с ног до головы. Он кивком указал на хлипкий деревянный стул у окна. Я послушно придвинул его к столу и уселся.
– Нам остаться? – уточнил один из моих конвоиров.
– Исчезните, только сначала снимите с него веревки. Я и сам в состоянии разобраться с доходягой, – отмахнулся от них Беркут.
Через минуту мы с командиром солдат наместницы остались наедине. Наши одинаково заинтересованные взгляды сверлили друг друга, будто сражаясь в мнимой битве. Я тер затекшие запястья, разминая их.
– Выкладывай, бродяга, с чем пожаловал, – наконец велел Беркут, устало моргнув.
Он выглядел заинтересованным, но не дружелюбным. Сведенные на переносице брови и сжатые челюсти предупреждали, что их хозяина лучше не обманывать.
– Меня зовут Ингар. Ингар Динир. Я прошу убежища, потому что навиры убили всю мою семью.
Глава 2
Любовь убивает
Амир
Я сверлил Беркута взглядом, силясь уловить там эмоции, но не видел ни одной.
– Ты не выглядишь коренным жителем Миреи. Слишком уж походишь на нарамцев, – протянул он. – Даже опухшее лицо не может скрыть здешних черт.
Я согласно кивнул и продолжил:
– Я родился и рос в Даире. В семь лет во мне проснулась магия. Отец до одури боялся моей силы, и мать вторила ему. Они были готовы на все, лишь бы оградить младшую дочь от опасности, и потому решили избавиться от меня. В девять лет я оказался на улице. Так и скитался по городу, прибившись к шайке мальчишек-беспризорников, пока однажды на рынке не вытащил у незнакомца кошелек. Он поймал меня за руку, но не отволок к патрульным, а привел к себе домой и накормил. Я рассказал ему и его жене о родителях и своем скитании по подворотням. Эти люди пожалели меня и забрали с собой. Так я и обрел приемных родителей. Они коренные мирейцы,