– Что с обращенными? – спросил я.
– С ними ничего, – ответил Крыл. – Стоят там, будто ничего не произошло.
– Занятно. Что-то же их держит, даже после смерти всего выводка. Ладно, Крыл, завтра слетаем туда поглядим. Кристаллы твои подберем. Тебе же пора становиться боевым Ми-24.
От предложения слетать Крыл сник, потому что понимал, кто будет основной тяглово-вертолетной силой. Но кивнул. А куда он денется с подводной лодки? Тут всего несколько кварталов. С него не убудет. Если что, всегда можно приземлиться на крыше и передохнуть. Просто пешком все это будет намного дольше. Да еще эти обращенные меня слегка настораживали. Хотелось бы иметь альтернативные пути отступления.
К тому же весь полученный опыт действительно надо собрать. Это когда небольшую сумму делишь на пять, то получаются крохи. А когда большую делить ни на что не надо, выходит очень даже здорово.
На ночь я выставил в караул Алису, хотя та и слабо сопротивлялась, мол, от кого теперь нам защищаться? Вопрос был резонный. Но я рисковать не хотел. Нашлись же дураки, которые решились облюбовать этот квартал. Значит, существует крохотная вероятность, что какие-нибудь придурки могут проходить мимо. А если среди них будет хоть один глазастый тип, то он сразу срисует запотевшие окна в квартире. Да и в конце концов, гораздо удобнее спать одному, когда тебя во сне никто не тычет под ребра.
– Чудик, Тремор, хорош трепаться, – недовольно бросил я. – Давайте спать.
Вот еще повод для беспокойства. Мне начало казаться, что Молчуны все время шушукаются, словно готовят какой-то заговор. Стоит окликнуть одного из них, так сразу замолкают. Паранойя? Возможно. Но даже если это мой придуманный головняк, дополнительного спокойствия он не приносил.
– Зря ты не поглотил Тремора, – периодически шептала мне на ухо Бумажница. – Молчуны бы стали слабее.
И если бы мне искренне не нравился этот непосредственный парнишка, я бы с ней согласился. Сколько добра принес гуманизм в Городе? Вопрос, что называется, риторический.
Впрочем, в эту ночь произошло еще одно интересное событие. Потому что среди общего сопения сквозь глубокий сон я услышал собственное прозвище, повторяемое вновь и вновь. А когда открыл глаза и не обнаружил никого рядом, проснулся окончательно.
– Шипастый.
Голос был тихий, точно говорили шепотом, настойчивый, чуть прокуренный и глубокий. Но самое главное – мне доселе незнакомый. Значит, еще один обитатель артефактов Культа решил поговорить?
– Кто ты?
– При жизни меня звали Молот, – представился любитель побеседовать в темное время суток. – Настоящее имя, как ты понимаешь, я не знаю.
– И чего ты хочешь, Молот? – я лег на спину, положив руки под голову. Обожаю беседовать сам с собой ночью.
– Предостеречь, Шипастый. У нас тут вроде как собралась коалиция против тебя. Пять человек. Ну, или тех существ, которыми мы теперь являемся.
Я