Видишь, как нехорошо врать…
Голос матери – из бесконечного далека, мне тогда было года три, украл на кухне эскимо, спрятал под подушкой, потом вся постель была мокрой и липкой, а я все повторял – это не я, это не я…
Стыдно…
Первый раз за столько лет – стыдно…
– Пойдемте…
– Это вы здесь живете? Как красиво…
Да, красиво, Вера, на награбленные деньги построено… вот колонны эти, зеркала, витые лесенки, фонтаны… а у меня еще бассейн, зимний сад… Ты, девочка, и не знаешь, сколько так заработать можно…
Стыдно…
Первый раз за столько лет – стыдно…
– Да вы замерзли совсем… – я сжал в ладонях ее худенькие пальчики, – давайте, что ли, кофейку… у меня эклеры есть…
– А будущее посмотрите? – она смотрит на меня доверчивыми глазами.
Глаза матери… да, у матери были такие глаза, только сейчас вспомнил, столько лет забывал…
– Посмотрю, посмотрю… ауру вашу проверю… карму…
Она не знает, как проверяют карму, она не знает, что для этого не нужно расстегивать блузку, прижиматься щеками к теплой девичьей груди… И почему в объятиях этой хрупкой девушки чувствуешь себя безопасно, как в гнездышке…
…как в детстве…
– А эклеры у вас вкусные… сами печете?
– Ага, конечно… и кофе, знаешь, сам варю, и сам выращиваю, у меня тут плантация кофейная в саду…
Меня разбирает смех.
– А как же зимой? Или у вас там парник?
– Ага, парник… тропический климат…
Верит, всему верит, доверчиво прижимается ко мне мой ангел… Создал же кто-то на небесах такое существо, пустил на нашу грешную землю… И странное дело, только что куча мыслей роилась в голове, и все, нет ни одной, да это и неважно, все неважно, мои аферы, заработки, как я обманывал, как меня обманывали, кто искал меня, кого искал я, весь мой путь – по городам и континентам был проложен только для того, чтобы встретить ее, мы не могли не встретиться…
…прислушался к ее робкому дыханию на широкой постели, кто ее знает, спит, не спит, а может, вот так же прислушивается ко мне. Моя Вера, моя женщина… Она не уйдет, я не позволю ей уйти, мы будем вместе – века, века…
Екнуло сердце. Какие века, черт возьми, ей год жизни остался… Бедная девчонка, я же ее дочиста высосал…
– Вот что… Вера, я тебе тут пару лет жизни хочу вернуть…
– Ой, что вы, неудобно…
Как ты здорово краснеть умеешь, подумал я.
– Да что неудобно… неудобно на потолке спать, одеяло падает…
Она хихикнула. Я обнял ее, прижался губами к ее губам. Лет десять жизни дам сразу же, и судьбу счастливую, а там посмотрим, уживусь я с ней или ет…
Десять лет… эй, стоп, стоп, я только десять лет жизни отдать хотел… двадцать лет… тридцать… кто-то или что-то неумолимо высасывает из меня год за годом, десяток за десятком лет… черт, век за веком… да пусти же ты… дурра… сучка драная… скотина ты эдакая, пусти, пусти, пусти!
Не