Но это ведь у нас для внутреннего использования. Так что скажем, как есть. Оговоримся лишь разве: ДЛЯ РУССКИХ – самая совершенная система здоровья. Затем и называется РЫСЬ. Ибо это – как нынче выражаются ученые – наш тотем.
Кстати, не такое уж нерусское слово. Если ты здрав, ТО ТЕМ и утверждается сие – здравие твое – что корни ты свои помнишь, чувствуешь. А корень корней – ТОТЕМ. Русичи – это рысичи.
Рысь. Первопредок. Дух именем таким. Не человек и не зверь, а существовавшее еще до подразделения на человека и зверя. Единое как в раю.
Она в тебе и посейчас живет – ЭТА Рысь – хоть ты и не всегда сие чувствуешь.
Обыкновенно русич ощущает Рысь более во сне, нежели наяву. По крайней мере, в начале знакомства с родной традицией русской. Во сне же не только чувствует ее, но и видит. И бывают необычайные сны о ней.
Сновидения о рыси и другие особенные матушкой Рысью данные стоит записывать. Этим ты укрепляешь связь. А с ней укрепляешь здравие. Как и личную силу.
Дмитрию вот однажды приснилось:
«Иду по зимнему лесу. Судя по виду снега на лапах елей – градусов минус 10. Но холода никакого совсем не чувствую. Напротив, ощущается мной уют. Особый, какого человек в лесу чувствовать не может. Да, в диком лесу человеку бывает совсем нестрашно и хорошо, и привольно. Однако все равно будет ощущать: он в гостях. А тут было такое чувство уюта, как если ты у себя дома. И даже больше. Ведь человек даже дома у себя разделяет как-то: вот это я – хозяин, а это вокруг – мой дом.
Пожалуй, ощущение мое во сне можно бы передать словами: переживается процесс леса. Лес, будто некий поток. И я – это течение в нем. Или же лес есть симфония, в которой я представляю партию какого-то инструмента. То есть, невозможно отделить одно от другого. Во снах вообще меньше чувствуется распад единого течения бытия на «я» – мир. А в этом сне тот распад ощущается и еще на порядок меньше.
Какого же инструмента партию?
Стоя у подножия дерева, замечаю на снегу следы рыси. И рядом с ними лежит какая-то деревянная маска. Светлое не крашенное дерево и на нем простейшие прорези, обозначающие глаза и рот человеческого лица.
Я начинаю слышать внутри себя какую-то песню. Без слов, но с мелодией и ритмом. Она напоминает собою рычанье рыси. Не грозное и раздраженное, какое записывают зоологи, когда предостерегает она. А что-то вроде смешенья шаманского горлового пенья бурятского и продолжительного кошачьего мура.
Я чувствовал песня представляет собой саму рысь, идею этого зверя, платоновский первообраз рыси, как может он сознанию предстать в виде песни.
Еще почувствовал вдруг в руке держу что-то и увидел кисточку с черной тушью. И стал рисовать ею узоры на той деревянной маске подобные современным татуировкам, которые воспроизводят мотив кельтской вязи. И очень хорошо получалось, как я наяву не сумел бы.
Чем больше я вырисовываю, тем делается отчетливее и многомернее песня рыси. Тем больше я проникаюсь ею. Ощущаю энергию, правду и восторг зверя этого, как собственные свои. Причем чувствую: правильно выстраиваемый узор укрепляет предсуществующую идею рыси, а также и меня укрепляет в этой идее.
Но это не мешает мне сохранять человеческий телесный мой облик. Пожалуй, только и это было с начала сна, размеры моего тела в три раза меньше, чем наяву. Я чувствую себя находящимся именно у подножия ели. Поверхность снега гораздо ближе к глазам, нежели привычно наблюдать это наяву или в других снах. Да и рысиные следы выглядят, соответственно, гораздо более крупными, нежели с высоты человеческого роста».
Приснилось в ночь с 01 на 02 июня 2008 года.
А это вот Ирине приснилось:
«Довольно смутный поначалу был сон. Иду по опушке какого-то неопределенного леса рядом с каким-то неопределенным городом. Все неотчетливо, тускло…
Вдруг вижу краем левого глаза: кошка или что-то вроде несет в зубах пойманную птичку. Видимо, пришла из города в лес поохотиться… И вдруг понимаю: это ведь очень редкая и подвижная птичка, которая – вроде колибри или вроде ласточки – даже и на землю-то очень редко садится. Такую было бы кошке поймать непросто.
Поворачиваюсь, присматриваюсь и вижу: а это ведь и не кошка…
И тут вдруг сон становится очень ярким. Как если бы какое-то новое светило вспыхнуло на тамошнем небе. Какие у всего вдруг четкие контуры да ясные краски!
…а это, оказывается, котенок летучей рыси.
Поэтому-то он и сумел поймать столь высоко и быстро летающую в небесах птичку. Подросший уже котенок – почти, что молодой кот.
И вот он расправляет крылья и чуть при этом потягивается, и лапки отрываются слегка передние от земли… а потом снова складывает крылья, как эти звери – летучие рыси –