Наконец лифт неуклюже остановился, двери с лязганием открылись, и Александр выскочил в холл приёмного отделения, тут же, впрочем, замедлившись, чтобы не вызвать подозрений. Пройдя мимо окошка регистрации и синих банкеток, на которых сидели больные – ожидая госпитализации, и родственники – ожидая выписавшихся, он проследовал к выходу, намереваясь поехать туда, куда ему больше всего сейчас хотелось, – домой.
За прошедшую неделю мягкий бархатистый снег, нападавший за время заморозков, растаял, и теперь между тротуарами плескались бурые моря; поначалу Александр ещё пытался их обходить, но после того, как на него пару раз злобно нагудели проезжавшие в опасной близости машины, он решил идти прямо по лужам, и, когда он спустился в метро, ноги у него уже все промокли насквозь.
Стоя перед дверью в квартиру, Александр сделал то, что делал всегда, когда на работе опять задерживали зарплату или на дороге попадался какой-нибудь хам, – он глубоко выдохнул, как бы выпустив из себя всё то дурное, что накопилось в нём за день, похлопал себя по щекам, приготовив лицо для радушной улыбки, которой он обычно встречал домочадцев, и наконец позвонил в звонок – три раза, чтобы отличить себя от незнакомцев.
– Господи, Саша! – Арина так и замерла в прихожей, приложив руку ко рту, и из глаз у неё хлынули слёзы.
Александр обнял её, отодвинул руку ото рта и крепко поцеловал.
– Папочка! – Из своей комнаты выбежала Алина и присоединилась к объятиям.
– Что ж ты не позвонил? – причитала Арина, вытирая слёзы. – Я бы приехала, забрала тебя на машине…
– Да нормально, я на скейте сам доехал, – пошутил Александр, думая тем самым разрядить обстановку.
– Саша! – как-то сердито-обиженно воскликнула Арина. – Никаких тебе больше скейтбордов! Мы… – её голос надломился от вновь накативших слёз, – мы очень за тебя переживали.
– Простите, я… не знаю, о чём я думал…
– Иди мой руки, я ужин поставлю, – и Арина поспешно, виляя своими крупными бёдрами, двинулась к холодильнику, стоявшему в конце коридора (на кухне он не умещался), достала оттуда красную кастрюлю с красной же прорезиненной крышкой и, ещё раз пройдя мимо Александра, понесла её на кухню. Александр нагнулся, чтобы разуться, но тут почувствовал, что сейчас, пожалуй, протаранит головой стоявший в прихожей большой аквариум с плавающим в нём одним-единственным сомом, поэтому, оглядевшись по сторонам, чтобы никто не видел (Алина уже ушла к себе в комнату – дальше тягаться с институтской домашкой, а Арина захлопотала по кухне), Александр снял пустующую сейчас кошачью корзинку (ни одна из трёх кошек почему-то не вышла поздороваться с ним) со стоявшего сбоку от входной двери декоративного пенька, присел на него и только тогда спокойно разулся.
Носки промокли насквозь,