Тем более, что Жарфас иногда совсем уж сказки рассказывал. То зло выдаст, что трусливые мхарса под невидимым шатром прячутся, то про огненный фасш на десятки локтей в длину, которым ражгора напополам разрубить раз плюнуть, заговорит. Если это не божья сила, то Рюк не знал, что и думать. Может, хитрят джархи, не признавая себя слугами Зарбага? Может, скрывают от него главную правду? Хотя во всем остальном, что ни спроси – отвечают открыто. Не боятся мальчишке-мхарса про себя и свой мир рассказывать. Понимают, что услышанное ему своим передать не судьба.
А вот сам Рюк долго противился, когда понял, чего от него хотят. Учить врагов рода людского – предательство, как ни крути. Был бы один, может, и смог бы стерпеть телесные муки, что его ожидали. Руки бы на себя наложил и ушел к Яраду, коли из Бездны на небо дух вообще уйти может. Но есть же еще и Тиска!
Когда после нескольких дней упрямой молчанки к нему привели подругу, и Жарфас откусил ей мизинец, Рюк сразу сдался. Куда ему такое терпеть? Тут и взрослый охотник не выдержал бы. Смотреть на хлынувшую из обрубка кровь, слушать рев боли и ужаса девочки, представлять, что ее ожидает, реши он и дальше противиться – это было выше его сил. И одно дело – просто убили бы. Но так ведь съедят заживо у него на глазах. Жарфас откушенный палец жевал долго, смачно. Глотал громко. Еще и облизнулся своим раздвоенным языком – тварь проклятая!
Когда-нибудь он урода точно убьет. Надо только ждать и терпеть. Благо у людей еще есть шанс отбиться – пару недель назад чуфыр зло сообщил, что войска земли Ши возвращаются. Слишком холодно для них стало на севере, не по силам им людская зима.
Рюк ликовал. Вот ведь помощь внезапная – пришла откуда не ждали! Теперь у людей три-четыре месяца есть. Глядишь, и придумают, как с черной напастью бороться. В древности, вон, били ящеров как-то. Значит и сейчас можно.
В общем проходе раздались шаги, и Рюк отлип от окошка. Еду принесли. Круглая плита застучала ребром по желобу. За дверью стоял сторож-джарх и филиса с деревянными плошками: в высокой вода, в низкой каша – толченый джагаз с пластом рыбьего мяса. Парень привычно прижался к дальней от входа стене, как его приучили, и самка юркнула в комнату. Поставила посуду с едой и сразу поспешила назад. Пустую потом заберет, когда ученики явятся.
– Рраж, – рыкнул джарх. Ешь – по-ихнему.
– Рахараж, – поблагодарил Рюк и присел возле плошек на корточки.
Рыкнув что-то похожее на «грязный мхарса», чернюк отвел взгляд. Пара мгновений – и плита, протарахтев в обратную сторону, встала на место. Можно было приступать к завтраку. Паренек сглотнул слюнки. Сладковатый джагаз он любил, к сырой рыбе привык, вода чистая, не из реки – пить можно смело. Порции – и взрослому хватит. Рюк зачерпнул каши пальцами, и во рту сразу же стало тесно. Лучше поторопиться –