Он не отводил взгляд, но удивительно, насколько нейтральным был это взгляд. Помимо воли княгиня восхитилась, как восхищаются пытливые учёные умы, столкнувшись с чем-то необыкновенным, пусть и не со знаком плюс. Природа такова, что плюсы всегда уравновешиваются минусами. Можно как угодно относиться к минусам, но отрицать их не стоит. Всё ли в природе имеет заряд или, иначе сказать, направленность? Скорее всего – и такие гипотезы существуют – есть и так называемый балласт, чья нейтральность всего лишь вспомогательный инструмент превращения одних веществ в другие, и собственного направления, своего заряда у подобных частиц мироздания нет.
Свежие открытия Ойгена Гольдштейна[3] и Джозефа Томпсона[4]дали толчок, и уже существуют свежайшие уточнения и дополнения, физики стоят на пороге чего-то огромного, пугающего, подобного открытию вселенской тайны… Впрочем, ещё Демокрит и Левкипп довольно подробно теоретизировали атомистическую космологию. Как бы ремесленники, взявшись за практику, не натворили бы бед… Вера усмехнулась, поймав себя на том, что один в один мыслит, как Иван Ильич, полагающий, что электричеству положено быть в молнии, а не сортиры освещать. Так плюс, минус или балласт Дмитрий Петрович Концевич? А она сама? А Саша Белозерский? Какая разница. В кабинете повисла тишина. Ох уж эта скорость мысли!
– Герой войны и надёжный товарищ, Георгий Романович Буланов – новый санитар клиники «Община Святого Георгия».
Георгий несколько смущённо поклонился на все стороны, схвативши за руку Матрёну Ивановну. Представление застало его за устройством стульев в пирамиду, его качнуло, и он безотчётно вцепился в сестру милосердия, отметив, как крепки её мускулы. Матрёна не стала стряхивать с себя мужскую руку, почуяв, что конкретно сейчас это не мужское, но лишь искание товарищеской поддержки. И поймала себя на том, что жалеет, что это не мужское.
– Одно же из самых главных нововведений, если не самое главное, к которому нам всем придётся привыкать… всем, включая меня, – Вера Игнатьевна иронично усмехнулась. – Клиника отныне оказывает помощь не только малоимущим, но и состоятельным пациентам. Пока достраивается «богатое» крыло, мы откроем амбулаторный приём для дам и господ, разумеется, с другого входа. И с иным антуражем. Равно нам придётся изменить привычное поведение. Не стройте недовольные лица, коллеги! – княгиня пришла в несколько раздражённое состояние. – Я понимаю, дамы и господа, что общаясь с нашим постоянным контингентом, вы немного утратили… Мы! – акцентировала она. – Мы немного утратили представления об обхождении. И если я могла позволить себе в санитарном поезде орать на генерала Ромейко-Гурко и была в своём праве повышать на него голос для его же пользы, то здесь… С небедными в миру – совсем другие правила. Русский генерал или японский принц могли яростно оспаривать меня. Там, на войне. И там мы были равны. Но равенство на войне и равенство в миру – не тождественные