Миражи. Оксана Хващевская

они и гости могли видеть из окон главного дома, велела посадить при каждом дворе куст королевской сирени. Могла бы, конечно, как-то иначе улучшить жизнь крепостных крестьян, но в этом плане Четвертинские мало отличались от остальных дворян. И только лишь хозяйственность да здравый смысл позволили им не одно столетие удерживать за собой Сиренево. Никогда, даже в самые худшие времена, на него не подписывали ни одной закладной, ни разу за карточным столом, даже в пьяном угаре, хозяева не ставили его на кон. Еще тогда, в восемнадцатом веке, получив эти земли в награду граф Четвертинский понял, земля может и должна приносить хороший доход, который позволит неплохо жить даже в самые плохие времена. Он был суров с крестьянами, не допускал лени и безделья, но при этом давал понять, их труд будет вознагражден. Крестьяне во все времена при Четвертинских неплохо жили. Чувствовали стабильность, по крайней мере, и всегда знали, справедливость и защиту в имении они точно найдут. И эта уверенность стала тем, что вошло в кровь поколений местных жителей и однажды сыграло с ними злую шутку.

      Время шло, сменялись столетия и поколения. Имение росло, обустраивалось и расширялось. К главному дому пристроили зимний сад и террасу, по обе стороны возвели два флигеля. Посадили большой фруктовый сад, вырыли пруд, основали большой хозяйственный двор, конюшню, водонапорную башню и беседки. Прогресс двадцатого века пришел и сюда, и все бы хорошо, да грянула революция, и великим сельскохозяйственным планам последнего графа Четвертинского не суждено было сбыться.

      А деревня Сиреневая Слобода все жила себе да разрасталась. Живописное место, близость трассы и реки, не позволили ей опустеть. Конечно, здесь давно ничего не напоминало о тех жалких домишках, в которых когда-то жили их предки. Асфальтированные широкие улицы и переулки, лавочки, колодцы и палисадники. Большие огороды и сады. Местное управление, магазин, школа и клуб. Чуть дальше новый дачный поселок, который облюбовала для себя районная элита. А из-за реки, на высоком берегу, как и прежде, как и несколько веков назад, темными пустыми окнами на Сиреневую Слободу смотрел усадебный дом.

      На Всенощную ходили к реке. Вдоль берега здесь давно разрослись деревья и кустарники, а там, где старая плотина превращала речку в обычный ручеек, бывший усадебный парк и вовсе переходил в лес. Старая плотина, огороженная с обеих сторон балюстрадой, с давно облупившейся побелкой, поросшая мхом и лишайником, была перегорожена массивной цепью. Последние несколько лет имение и несколько гектаров земли, на которых оно располагалось, перешло в частную собственность, и, поговаривали, не кому-то, а самим Четвертинским.

      Как и все в деревне, Юлька с подружками давно облюбовала для себя уеденное местечко на берегу. Правда, они предпочитали не уходить далеко от деревни. Все же они были всего лишь восемнадцатилетними девчонками и боялись забираться в глушь.

      Подружки с первого раза развели костер, выпили