Я схватилась за виски, срываясь на крик:
– Уезжайте! Куда угодно…
Видя мои панику и слезы, покрасневшая Кира не стала задавать вопросов:
– Я за Тоником, – собираясь на ходу, отрапортовала. – Вот и звоню. Сам Филипп не может достучаться. Уезжаем. Срочные съемки для рекламы. Далеко. В замке Гарибальди. Клиент «Риэлтерская палата», организует тур. Филипп без тебя. Как хореограф. – кивнула на мою дверь, виновато прошептала. – Прости, душенька.
Я обернулась. Проем загородил Максим и удивил безапелляционным тоном:
– Уважаемая Кира, Камилла устала. Спасибо за звонок. – подошел, отключил связь. Взгляд на меня, и тон поменялся. Спокойно, доверительно. – Люк в курсе. Он был у Покровских. Первым. – Даже не намек. Я стиснула зубы, проглатывая стон:
– Спасибо. Ты передай ему. – Загнулась на кровати, решила дать волю слезам, скрываясь от реалий в тайной комнате19…
Максим опустил жалюзи, включил теплую золотистую подсветку, укрыл ноги меховым пледом. Выйти не успел. Снова звонок. Судорожно вздохнула, впитывая домашний островок уюта, и ответила под недовольное покашливание:
– Ками-и-лла… – Костя изрядно запинался. Несистематическое употребление наркотиков чудом спасало впечатлительного эксцентрика от зависимости. Подобный стресс грозил оказаться роковым. Я не ошиблась. – Все на кладбище. Вчера Ленку. Сегодня парней. А я не смог. Сбежал…
– Костя! Приезжай! Давай, я вызову тебе такси. Останешься у меня. Ты где?
Скептично скрещенные руки на груди, хмурый взгляд – Максим врос в проем.
Нетрезвый Костя неразборчиво лепетал:
– Извини, все лезу со своей херней. А у тебя, как это… психическая травма. Приезжал ко мне. Твой. Ну, тот, с которым ты зависала. Зверь. Почернел с горя. А сам седой. – На заднем фоне какой-то шаркающий звук жутко раздражал. Бросила:
– Я быстро восстановилась. Так где ты?
– В мастерской. Один. Я совсем один. По-о-оговори со мной. – Я подорвалась к нише купе под завывание скорбящего друга. – Я не должен был их отпускать.
Страж тактично вышел за дверь. Я впопыхах переодевалась, уговаривая:
– Костя. Послушай меня. Ты не виноват. – Покачнулась. В глазах потемнело. Невнятное траурное блеяние забивалось непрестанным шмыганьем. Я стояла с ослепшими глазами, просчитывая методы вывода его из депрессии. Известный психонавт отличался крайней эмоциональной неустойчивостью. Еще одно потрясение я не могла себе позволить.
– Не смогу жить с таким грузом. Всех подвел. Звоню попроща-а…
Связь оборвалась. Балансируя на трясущихся ногах, ухватилась за перила, съехала с лестницы, выскочила в гостиную. Невозмутимость Максиму изменила:
– Да ты бессмертная?! Тебе нельзя вставать! – он тщательно контролировал слова, сдерживая негатив. Не стала спорить. Развернулась и по стене в гараж:
– Папа? Мама? – Хватая ключи от машины, объяснялась в пустоту. – Я должна ехать. Мой друг погибает. В страшной