– Ни фига себе. И сколько выжило?
– При посадке? Меньше пяти тысяч. Сейчас вообще осталось около трех.
– А было?
– Двести тысяч или чуть меньше.
– Тудыть. Вот они полетали. Но главное – вымрут же теперь. Генетика выжить не позволит при таком количестве. Даже двести тысяч – “пограничная” цифра, это с капсулами если.
– А без?
– Это ты спрашиваешь или Рамота? – улыбнулся Жан-Клод.
– Мы обе! Нам интересно.
– Пара-тройка миллионов минимум. Лучше пять. Иначе либо полное вырождение и вымирание, либо полное же “растворение” в более многочисленных соседях, если таковые наличествуют. Но даже так необходимо иногда “разбавлять кровь” путем смешанных браков с, так сказать, иностранцами. “Генетическая автаркия” начинается при еще большей цифре – от десяти миллионов и далее. Меньшие цифры фигурируют в исследованиях, проводившихся на Старой Земле, но там, понятное дело, жили так скученно, что международные браки были обычным делом, и “минимальную численность” вычисляли чисто теоретически. После расселения практика показала, что наши предки были чересчур оптимистичны.
– Браки эти и сейчас обычное дело, “мой”-то француз, как и ты, – засмеялась Менолли.
– Да. А в те времена и подавно.
– А когда люди заселят все-все планеты? Это Рамота спрашивает.
– Тогда – в следующую галактику.
– А если не получится?
– Война всех против всех за ресурсы и жизненное пространство. Старую Землю спасло от нее именно расселение.
– То есть мы как насекомые, термиты какие-то? – огорчилась Менолли, – Можем либо размножаться и занимать новые территории, либо самоубиться?
– К сожалению, Менолли. Большинство людей спокойно спит только потому, что об этом не знает – ну или просто не задумывается: в масштабе одной планеты проблема стояла остро, а целая галактика – она большая.
– Но не бесконечная.
– Как и наша жизнь, с другой-то стороны.
– А Рамота еще говорит, что в другую галактику – получится.
– Ну и слава Безымянной, коли так.
– Смеется и сообщает, что Безымянная благодарна, ведь информация именно от нее, – хихикнула Менолли.
– Охх, все никак не привыкну, что бог – это не какие-то бредни, что тебе втирают в церкви, а кто-то совершенно реальный, с кем можно и поговорить при случае. Несколько ново это для меня все-таки, девчонки.
– Теперь Рамота ржот. Спрашивает, знаешь ли ты, сколько лет “девчонке” – ей то есть?
– Не знаю и знать не хочу! Для француза возраст дамы определяет ее шарм! – улыбаясь, ответил Жан-Клод, – А я все-таки пока француз!
– Как сказала бы Кончита…
– Именно.