– Я ведь могу и отомстить.
Самоуверенное заявление от ехидны, которую очень хочется присвоить, наконец, себе. И демонстративный кивок на стоящий за спиной автомобиль.
– Как-нибудь переживу. – Не выпуская руки, тяну её на себя, заставляя спуститься с этой дурацкой лестницы. – Машина застрахована.
– А ты?
Самсонов, стоп. Рано. Для всего рано, если обычный сценарий тебя не устраивает.
– Я тоже. – Помешательство, да, но отпустить её руку сейчас немыслимо, нереально, почти невозможно. Всё равно, что продать компанию с молотка и уйти в буддийские монахи. – Идём.
И она, действительно, идёт. Даже не вырывая ладони с зажатым брелоком из моей. Всё ещё в шоке? Может быть, но мне это только на руку.
– Садись. – Открыть перед ней и закрыть за ней дверь почему-то даже приятно. А, чтобы занять пассажирское место мне не требуются и десяти секунд. – Знаешь что такое руль?
Вместо ответа она нажимает start, на мгновение теряется, но всё же находит и переводит рычаг в режим драйва. И, конечно, смотрит на меня ехидным взглядом.
– Не уверена, покажешь?
– Покажу. – Это даже не обещание, что-то гораздо более реальное. – Только сначала…
Некрасиво разочаровывать девушку, которая так ждёт подвоха.
И рука сама собой тянется вперёд, а Романовская оказывается настолько близко, что на щеке её тёплое дыхание. Спокойное, размеренное, идущее в комплекте с откровенно скептическим взглядом. И мне бы снова выйти подышать, как тогда в её кабинете, но…
Самсонов, соберись!
Только миссия невыполнима.
Не тогда, когда поцеловать её – всё равно что вернуться в прошлое. Счастливое прошлое, в котором у меня ещё есть сын и любимая женщина.
– Такси. – Одно её негромкое, но веское слово ложится на, соприкоснувшиеся было, губы язвительным налётом. – Назначили.
– У нас есть пятнадцать минут.
– Самсонов, остынь. – Острый кулак упирается мне в грудь. – Такими темпами, да в твоём-то возрасте на других энтузиазма может и не хватить.
– Значит, ограничусь тобой, – хмыкнув, я всё-таки дотягиваюсь до ремня с её стороны, щёлкаю замком и добавляю насмешливо, почти не чувствуя разочарования: – Единственной и неповторимой.
– Страшно представить, за какие грехи могут наградить таким счастьем, – передёргивается она.
А мне становится всё интереснее. Откуда такая даже не неприязнь, категорическое неприятие моей, далеко не самой хреновой, персоны. Причём настолько искреннее, что вызывает желание отодвинуться, извиниться и свалить в далёкие дали.
– Тормоз слева, газ справа, руль перед тобой. – Усмешка совпадает с ещё одним щелчком ремня безопасности.
– Самсонов, ты серьёзно?
Она впервые по-настоящему удивлена. Не возбуждена, не ехидничает, не изворачивается, а недоверчиво смотрит, положив руки на руль. Правильно положив, что вызвало бы вопросы, если бы мне