Егор внимательно посмотрел на загорелое морщинистое лицо. Выцветшие голубые глаза, тонкий нос, маленький шрам на левой щеке. В голове промелькнуло неясное воспоминание. Пасмурный зимний день. Бабушка Аня ведёт его, совсем маленького, по улице. Кажется, в поликлинику. На трамвайной остановке полно народу. Под ногами неровный лёд. А потом… Потом происходит что-то, от чего Егору стало тогда очень страшно и почему-то стыдно. Он вспомнил, как глотал обжигающие слёзы и повторял про себя заветные слова: «Меня здесь нет, меня здесь нет». Как будто и в самом деле, если сказать их раз сто, то можно оказаться дома в уютной комнате, а не на улице посреди кричащих людей. А ещё он вспомнил огромные от испуга бабушкины глаза и вот это загорелое лицо. Только на щеке был не белый шрам, а красная струйка, сползающая на подбородок. Что же тогда случилось?
– Я немножко помню, – проговорил Егор. – Вы меня от чего-то спасли? Да?
Старик улыбнулся:
– Ну уж и спас! Просто вы с бабушкой в трамвай заходили. Ты ножку на ступеньку поставил, а водитель не заметил и закрыл двери. И получилось, что ножка твоя в трамвае, а сам ты на улице. Я увидел, закричал. А когда не услышали, разбил стекло.
– Это у вас от осколка шрам? Да? – уточнил Егор.
Старик кивнул.
– А как вас зовут?
– Пётр Васильевич, – улыбнулся пенсионер. – А тебя – Егор, верно?
– Ага.
– Надо же, как встретиться пришлось, – покачал головой Пётр Васильевич.
Почему-то они оба, пока шли до подъезда, ни слова не сказали о том, что произошло у гаражей.
С тех пор, изредка встречая пенсионера во дворе, Егор вежливо здоровался и спешил пройти мимо. Ему каждый раз становилось стыдно, что он ничем не помог Петру Васильевичу, когда на того напали. А ведь старик в своё время не побоялся броситься к трамваю и разбить стекло, чтобы спасти Егора.
Две недели назад Егор столкнулся с Петром Васильевичем у подъезда.
– Здравствуй, сынок, – кивнул головой пенсионер и, не дожидаясь ответа, горько усмехнулся. – Видишь, какие дела творятся?
– Добрый день, – отозвался Егор. – А что случилось?
Пётр Васильевич остановился и внимательно посмотрел на Егора.
– Помнишь, на меня хулиганы напали?
Егор кивнул.
– Так вот, они потом в травме справки взяли о побоях и в суд подали.
– Чего?! – вытаращил глаза Егор.
Пётр Васильевич пожевал губами:
– Теперь выходит, что я избил подростков. Да не удивляйся ты! Свидетелей у меня нет. А их двое. Вот и получается, моё слово против их слов.
Егор почувствовал, как щекам становится жарко. Второй раз он не струсит!
– У вас есть свидетель, – проговорил он хрипло. – Я всё видел и могу подтвердить на суде. Я тогда…
Слова давались Егору мучительно, будто в горле застыл огромный комок и не пропускал их.
– Я