– Ничего!
– Ох! Хо-хо! – дерзко поморщилась она и поднесла полный бокал, и свои спелые малиновые губы к лицу Данилы. Данила засмущался, оглянулся на Юру, и вызвал у нее смех.
– Все, больше этому столику не наливаем! – ревниво возмутился Юра. – Иди! Иди спать! У нас тут мужской разговор!
Девушка, сделав губы трубочкой, показала ему язык. Юра в ответ шутливо вытащил кулак.
– Стоеросовый солдафон ты братик! – с брезгливым выражением, заявила она. – Только и умеешь!
– Иди. Иди!
Лида не стала больше пикироваться и покачивая бедрами, ушла что-то напевая, но перед тем, как скрылась, обожгла Данилу многозначительным взглядом.
– Да! Дура! Не обращай внимания! – вслед ей, беззлобно, бросил брат.
Данила, не пил, растянул бокал вина на весь вечер. Он и так ходил по краю, опустошая стандарты обезболивающих. Юра не настаивал и между делом, уточнил некоторые детали плана. К его осуществлению они решили приступить с завтрашнего дня.
Когда, в банке, вина осталось меньше половины, Юра вдруг резко встал и за вращал глазами.
– Баста! Друган. Я норму знаю! Давай покурим и спать.
– Идет! – беззлобно усмехнулся Данила, наблюдая за изрядно захмелевшим другом.
Ему было постелено заранее. Штопаное, но чистое глаженое белье. Аккуратно взбитая подушка. Легкий холодок новой постели. Скрипучие пружины койки тяжело отозвались. «Хорошо! – подумалось ему, – тысячу лет не спал на домашней постели! Много ли человеку надо?!» Непрошенная улыбка коснулась его губ.
Спустя минут пятнадцать, когда все уснули, чуть слышно отворилась дверь и заскрипели половицы. Данила в недоумении скосил глаза. Лунный свет высветил крадущуюся бледную фигуру. Легкая белая тень, как привидение из детских сказок, приблизилась к нему, и Данила вдруг почувствовал у себя на груди теплую ладошку, а потом горячие нетерпеливые губы. Он хотел что-то сказать, но девушка прошипела:
– Т-ссс!
И жестом приказала ему молчать. Ее волосы шатром, были над ним, щекотали лоб, нос, щеки, а ее губы не оставляли его ни на секунду. Данила притянул ее к себе, но она указала рукой на пол. Это было логично, койка отчаянно скрипела.
Желтая яркая Луна любопытно заглядывала из-за занавески. Четкие полосы, квадраты, резко чертили пространство комнаты. В серебристом призрачном свете угадывались: старый комод, слоники на нем, настенный коврик с оленями и фигура девушки в легком одеянии.
Лида быстро сняла одеяло и положила на пол. Ее распущенные волосы густым веером метнулись на фоне проема окна. Глаза горели и жгли даже сквозь полумрак комнаты. Голое тело не могла скрыть тонкая ночная рубашка. Ее как будто и не было. В этом воздушном ситце, билось пульсирующее как ртуть естество, змея в мешке, кобра! Он чувствовал упругую грудь нерожавшей женщины, страсть, поглотившую ее, нетерпеливые ласки и даже какое-то остервенение затравленной несправедливостью души. Девушка