не лечить, а дружески и ласково сопровождать, чем дело кончится. Тут поднялся «крик и гам». Настоящие психиатры кинулись меня критиковать за «психологизацию» психопатологии. Особенно усердствовал доцент Борис Николаевич Пивень (потом профессор, заведующей кафедрой психиатрии в мед. институте г. Барнаул), мой первый официальный учитель психиатрии: «Вы забыли критерии Ясперса о том, что такое психопатология – в ней нет никаких психологически понятных мотивов поведения!» Ну, да, нет. Их надо осознать с помощью мышления. Как сказано было Цезарем Петровичем – «слушай, а потом думай!» В конце этой дискуссии мы шли с Цезарем Петровичем от Владимировской улицы к Главпочтамту, где у него был именной почтовый ящик, в котором каждый день появлялись длинные иностранные конверты с письмами и извещениями. Мы продолжали дискуссию.
