– Репутация меня опережает.
– Метите, в кого бы впиться своими зубами?
– Уже приметила.
Князев скользнул по ней взглядом и сдвинул брови.
– Слушайте, кто вас сюда пустил в этих туфлях? Они же подчеркивают вашу безвкусицу. Недополучаете проценты с откупов от звезд? Или упала монетизация с просмотров ваших псевдоразоблачений?
Софья пропустила мимо ушей эту колкость – и не такое слышала, ох, не такое.
– Мне льстит, что мои туфли оскорбили вас и ваши оригинальные работы, – ответила она. – Я думала, вы более современных взглядов и понятие о дресс-коде оставили вместе с нулевыми. Сдается мне, нынешнее светопреставление вы устроили как дань моде на…
– Сегодняшняя встреча не для журналистов, а для самых близких, – перебил ее Князев. – Вы не входите в их число. Покиньте помещение, пока вам с этим не помогла моя охрана.
Несколько секунд они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Софья улыбнулась самой вежливой из своих улыбок и ответила:
– Не стоит утруждаться. Я увидела все, что мне нужно. Спасибо, что уделили время. И спасибо за селфи.
Она медленно развернулась на каблуках и направилась к выходу, спиной чувствуя взгляд Фила Князева.
***
Кресло-мешок приятно зашуршало под седалищем. Софья положила ноутбук на колени. Локоны собрала в пучок, чтобы не отвлекаться на разглядывание секущихся кончиков. Неудачно потерла глаз – смазала подводку.
Итак, что мы имеем?
Фил Князев, тридцати шести, а по другим источникам, тридцати трех лет от роду. Молодится что ли? Сирота, воспитывался в детском доме на окраине Петербурга. Об том периоде жизни почти ничего не рассказывает. Он-де был тихоней, которого били за внешность, скромный характер да и просто без причин.
Окончил какой-то колледж, который, надо же, как удачно, расформировали. А дальше типичная история золушки на новый лад – работа мойщиком окон или автомобилей. Приглянулся паренек одному бизнесмену. Так, мол, и так, работай на меня. Сначала Фил намывал авто своего спасителя, а потом уже в личных водителях значился. Выслужился до положения «правой руки», секретаря – разве что не утирал подбородок слюнявчиком.
Растаяло сердце стареющего бизнесмена. Наследников не заимел. Дочь давно жила с матерью где-то за границей. В одночасье стал наш Фил-Филипп, и кто бы он там ни был, продолжателем дела своего названного отца, благодетеля. И теперь-де, Князев руководствуется бескорыстными принципами «спаси ближнего своего рублем или долларом». Вот и тратит семизначные цифры на благотворительность – приюты, больницы, гимназии, церкви. Рыцарь наш, не иначе деньги отмывает.
Ныне владелец трех яхт, пары нефтяных вышек на севере, имеет долю акций Росатома и, конечно, выпускает журнал с самохвалебным названием «Петербургский сноб». О моде, искусстве, истории, прославленных