– Не отступишься? А как же то слово, что ты осенью давал мне?! Оно уже ничего не значит?!
Финист долгим взглядом поглядел на меня, в серых радужках полыхнуло незнакомое мне пламя то ли сожаления, то ли досады:
– Не серди меня, девка. Коли ты жизнь мне спасла, я глаза на козни твои в Новограде закрою, но поперек дороги мне боле не становись.
– Знаешь, что! – вспыхнула я. – Посади меня тогда лучше в трюм к норманнам, тебе ж спокойнее будет! А то мало ли что, я ж такая коварная тварь!
– Да откуда ж ты столь дерзкая взялась?! – уже всерьез рассердился Финист. – На плахе жизнь торопишься закончить? Али, и правда, к норманнам в трюм попасть?!
Я молчала. Сердце сжимала тоска. Сокола и княжны Изборска здесь больше не было, были великий князь и чумазая девка, поверить которой до конца Финист не мог. Кто бы посмел его винить. Он и так изо всех сил старался быть рассудительным и справедливым, но со мной не выходило. Что ж, ничего нового. Я даже дружинного лучника Сокола несколько раз выводила из себя, что уж говорить про грозного правителя, не привыкшего к подобному непочтению. Но до чего же обидно, несмотря ни на что…
– Ты правда меня к норманнам отправишь, княже? – уткнувшись взглядом в расшитые подушки, тихо спросила я.
– А ты как мыслишь?
– Отправишь.
Я ответила честно, понимая, что великий князь Арконы поступил бы именно так. Тем удивительнее стало для меня воцарившееся под пологом долгое молчание.
– Ну девка… – наконец сумел произнести Финист. Развел руками и снова замолчал.
– Что я опять не так сказала?
– Что я, чудище какое? – даже немного обиженно откликнулся великий князь. – Девиц разбойникам скармливаю, коли в их невиновности сомневаюсь.
– Но ведь ты мне не веришь, княже. Почему б не скормить? Я же сама предложила.
На сей раз Финист молчал гораздо дольше. Я зябко повела плечами, поморщилась, задев порез от стрелы. Интересно, о чем он сейчас размышляет?
– Виноват я перед тобой, – неожиданно тихо проговорил Финист. – Прости дурака, а хоть бы и князя. Ведь ежели правду ты речешь, то ты брата нынче потеряла, едва с жизнью не простилась, а я тебе угрожать взялся. Негоже воину девицу пугать. Не по-людски это. Не помыслил я, что ты взаправду мне поверишь и чудищем меня посчитаешь. Слово тебе даю, не стану я боле тебе грозить, никогда. И Яромиру не позволю.
Я резко обернулась к князю. Говорил он совершенно серьезно и смотрел без привычной нынче надменности, прямо и спокойно. Как смотрел когда-то в иной жизни дружинный лучник Сокол. Мне выть захотелось от его взгляда.
– П-прости меня, пожалуйста, – всхлипнула я. – Я не хотела тебе дерзить.
– Неужто? – вскинул брови князь Арконы, его глаза