– Прости, – всхлипнула она. – Подвела.
– Ничего страшного. Иди отдохни. Я как-нибудь справлюсь.
Хотя кого я обманываю? При таком-то счете…
– Сдавайся, – пропел Солейль. – Тогда я даже прощу тебя.
– Да кому нужно твое прощение!
Его перекосило.
– Дай мне мяч! – крикнул он, резко разворачиваясь и ловя снаряд, даже не глядя на него. – Молись, котенок.
Я ничего не ответила, лишь приняла стойку и мельком подумала, что не так должна заканчиваться игра.
Солейль напрягся, глубоко вздохнул и совершил бросок. Даже среагируй я в ту же секунду, не успела бы уклониться – так или иначе он задел бы меня. Я честно сделала попытку перехватить его, но успехом та не увенчалась – он заехал мне прямиком в лоб. Кажется, я услышала колокольный звон, но это уже не имело значения – темнота с тихим бульканьем поглотила сознание.
Раньше я никогда не задумывалась о том, что есть хаос. Это слово встречалось в книгах, в фильмах, везде, даже в вечерних выпусках новостей, но его смысл всегда оставался расплывчатым, как нечто находящееся в зоне недосягаемости, что-то, что невозможно постичь. Причин я не искала. Меня устраивала неприкасаемость хаоса, его призрачность, нереальность.
Возможно, я не могла понять его потому, что жизнь моя текла в одном и том же русле. Семнадцать лет меня окружало одно и то же. Лишь раз сменились декорации, но действия остались неизменными. Мое бытие – вакуум без кислорода и красок, шар, наполненный мутной водой, который не пробить ни голыми руками, ни холодной сталью. В нем не место беспорядку и непредсказуемости – здесь властвует неподвижность.
И почему меня назвали Хель, а не Статикой?
Однако сейчас, впервые на моей памяти, меня окружал хаос. Хотя прежде мы и не были знакомы лично, я сразу догадалась, что это он. Жужжащая темнота под ногами с рычащими в глубине неведомыми тварями, воронка гула над головой и раскинувшееся во все стороны необъятное пространство, где с воем бродит ветер. Рычащая тьма вокруг, распахивающая пасть все шире, затягивающая все глубже и так и норовящая сомкнуть свои кинжалы-клыки. Только что-то не давало ей этого сделать, из-за чего я ощущала себя мечом в пасти гигантского волка Фенрира.
Не знаю, сколько я стояла так, не двигаясь и боясь закрыть глаза. Однако продолжать так дальше было нельзя. Нужно идти куда-то. Только куда? Здесь не существовало материального, не действовала сила притяжения и не имела власти геометрия, поэтому направиться можно куда угодно. Даже внутрь себя.
Только погружаться в свою душу не хотелось – почему-то казалось, что там я утону и точно не вернусь, куда следует. Поэтому я по привычке повернула направо.
Стекло звенело под давлением прятавшихся чудовищ, и я дрожала от ужаса, ожидая, когда что-то схватит меня за щиколотку и утянет в небытие. Но опора держалась, и я шла, шла и шла, и смирившаяся с возможным исходом, и страшащаяся его.
Вдруг стекло звякнуло, пошатнулось, накренилось так, что