– Мало ли каким он был прежде, – спокойно заявил молодой особист Белякову, – главное, что у нас совершил. До того маскировался, выжидал момент. Понимаю: случай сомнительный. Поэтому вряд ли его расстреляют. Разжалуют и отправят в штрафники. А ежели честный он – кровью вину искупит. И чего вы так с ним колготитесь, Фрол Игнатьевич? Плевое ведь дело!
Беляков давно понял: убедить Лабутина ему не удастся. Пошел прямо к Шашкову.
– Ветеран, говоришь, финской войны? – переспросил Александр Георгиевич. – Боевой командир? Доброволец? Недоучившийся философ? Знает немецкий? К тому же умеющий спать без задних ног. В самом буквальном смысле. Такое бывает, Фрол Игнатьевич, ты меня не убеждай. Помню, в Туркестане неделю без сна гонялись за басмачами. До того устали, что один бравый конник, уснув у костра, задницу себе прожег. Волдыри были – жуть! Отправили в госпиталь, в седле он был, конечно, не ездок. Что вы, сами не могли тут разобраться – членовредительство или несчастный случай?
Беляков развел руками.
– В трибунал еще не передали? – спросил Шашков. – И то хорошо… Ладно, приведи мне засоню, хочу на него поглядеть.
Когда Беляков вышел распорядиться, Александр Георгиевич вздохнул, покачал головой, достал из левого кармана листочки, вырванные из школьной тетрадки в клеточку. Это было письмо Ларисе и детям. Он написал его еще позавчера и до сих пор не мог отправить. Когда выдавалась свободная минута, вновь прочитывал письмо, будто разговаривал с близкими, дописывал фразу-другую.
Привели Кружилина.
– Садитесь, – предложил ему, улыбаясь, Шашков. – Как нога? – «Большое, видать, начальство», – подумал Олег, рассмотрев ромб на воротнике его гимнастерки.
– Пока болит, товарищ комбриг, – ответил Кружилин, почувствовав неожиданную расположенность к этому человеку с залысинами и тронутыми сединой висками. – В дурацком я положении…
– Это верно, – согласился Шашков. – С одной стороны, вроде бы и анекдот, а с другой… Впрочем, с анекдотом покончено. Я ознакомился с вашим делом и прекращаю его. Сколько вам времени надо на поправку?
– Да я ведь здоров, товарищ комбриг! Хоть отсюда в бой…
– Я не комбриг, а майор государственной безопасности, товарищ Кружилин. Мое звание соответствует в армии генеральскому. Фамилия – Шашков, зовут – Александр Георгиевич. О вас знаю все. А в бой… в бой вы пойдете, старший лейтенант, когда подлечите ногу и получите от меня задание. Вы любите стихи?
– В каком смысле? – недоуменно глянул на Шашкова Олег.
– Подвох ищете? – сощурился, сохранив улыбку, Александр Георгиевич. – А без всяких смыслов. Любите или нет?
– Люблю, – ответил Кружилин.
– И я тоже, – сказал Шашков. –