– Не устала, Марьяна? – спросил Олег.
– Давай посидим, Олежек, – сразу согласилась она, и у Кружилина сразу потеплело на сердце: первый раз Марьяна назвала его так, как в детстве называла мама!
Едва они присели на скамью, в глубине одной из аллей послышались лай собаки и крики испуганных людей. К ним бежала громадная серая овчарка. Она обогнула памятник Крылову и легкой трусцой молча направилась прямо к Олегу. Он хотел подняться, но будто задеревенел вовсе. А Марьяна вскочила на скамейку и в ужасе смотрела на собаку.
– Олег, Олег! – крикнула Марьяна, но Кружилин сидел неподвижно. Он сразу увидел, что собака была необычной, с человеческой головой. Она приблизилась вплотную, поставила лапы на колени, и Олег вдруг понял, что в лицо ему смотрит Гитлер.
Он выглядел таким же, как Олег привык его видеть на карикатурах. Узкий длинный подбородок, усики, темная челка, свисающая над левым глазом, тонкие губы… Гитлер разжал их, и Кружилин внутренне вздрогнул, увидев, как обнажились острые клыки. Боковым зрением Олег сумел рассмотреть, как за спиной у Марьяны выросли крылья. Они были прозрачными, как у стрекозы, и трепетали, вспыхивая на солнце радужными бликами. Марьяна взмахнула крыльями и вспорхнула над аллеей Летнего сада. Вот она сделала круг, второй, поднимаясь все выше и выше.
– Прощай, Олежек, прощай! – донеслось из поднебесья, и Марьяна растаяла, растворилась в лучах ласкового солнца.
А Гитлер-собака гавкнул Олегу в лицо и вцепился клыками в правую ногу. Кружилин ощутил боль, почувствовал, что левая теперь слушается его, и стал бить оборотня свободной ногой, но тот сильнее стискивал челюсти. Боль сделалась нестерпимой, и старший лейтенант проснулся.
Дрова в печке прогорели, но тепла от нее еще не было. В открытую дверцу видно было, как рдели подернутые пеплом угли. Фитилек коптилки погас. Слышался мирный храп Веселова. Ноздри Олега ощутили едкий дым сгоревшей ткани.
Олег резко поднялся, боль ударила по ноге, и теперь он увидел, что на нем тлеют ватные брюки…
…– Дрова березовые были, понимаете, доктор, – сконфуженно объяснял Олег врачу на полковом медпункте. – Уснули мы, значит, с Веселовым, а они, дрова то есть, стрельнули угольком.
– Понятное дело, – говорил врач, осматривая серьезный ожог, который заполучил Кружилин. – Такое бывает. Большой недосып, усталость. Сильное торможение нервных центров, отключилась чувствительность… Надо отправлять в медсанбат. Сейчас вы не вояка, старший лейтенант. Недели две, а то и целых три, в лежачем состоянии. Передвигаться хоть можете?
– Медленно и с костылем, – ответил Олег. – Вон палка моя.
– С костылем в атаку роту не поведешь, – сказал врач. – Скоро отправятся санитарные сани в медсанбат. А пока справку вам дадим.
– Погодите со справкой, товарищ военврач третьего ранга, – сказал, поднимаясь, неизвестный Кружилину командир. Он сидел в углу и молчал, пока сестра