С огромным шишкообразным рогом на лбу, Сагимбай буквально приполз в общежитие лишь к утру и рассказал, что, придя к Пиню, они постучали. Хозяин в то время дверь уже никому не открывал, а вел торговлю достаточно своеобразным способом. Заказчик стучал в дверь и просил водку. Китаец спрашивал: «Белый или класный?», затем открывал в нижней части двери специальную маленькую дверцу и высовывал на улицу совок. Приходящие дожили в него деньги, цена была известна без особой рекламы, Пинь деньги пересчитывал и опять же на совке выставлял на улицу водку или вино.
Сагимбай признался, что мелочи у них набиралось где-то около трех рублей, то есть всего на бутылку отвратительнейшего в те времена вина-пойла «Солнцедар». Но они сказали, что им нужен литр водки и высыпали мелочь на совок. Пинь минут двадцать считал ее и выставил на совке бутылку вина. Студенты решили обыграть китайца – втолкнули вино обратно и заявили, что они дали деньги на литр водки.
Пинь снова пересчитал и снова выставил вино. Заказчики возмутились и снова вернули вино обратно. Они все больше распалялись, били кулаками и ногами по двери, обзывая хозяина различными нелестными словами на двух языках, русском и казахском, и требовали водку.
Так продолжалось около получаса. Китаец затих, и студенты вос-пряли духом, предвкушая победу и похвалу сокурсников. «Ночь была темная, – рассказывал Сагимбай. – Мы уже почти «дожали» Пиня, как вдруг…» В одну секунду происходят три действия одновременно: резко распахивается широкая дверь, в глаза жаждущих студентов бьет сноп яркого света трехсотваттной лампы, одновременно из двух стволов поверх их голов гремят выстрелы. В довершение всего на них прыгает огромная овчарка. «Напарнику моему повезло, – рассказы-вал дальше Сагимбай, – он с перепугу как рванул по улице в сторону степи, так только утром и пришел в город. А я непроизвольно прыгнул – вряд ли какой чемпион мог бы сделать такой прыжок с места. Все было бы хорошо, но рядом с домом Пиня стоял железобетонный столб с приставкой. А я в кромешной тьме попал именно между ними. Столб проскочил, а вот наклоненную приставку – не удалось.
Когда очнулся, чувствую, что лежу, головы вроде бы и нет, отрубили что ли. Но слышу какой-то звериный рык, ужасный. Приоткрываю с трудом глаза, свет из щели под дверью просачивается, и вижу, как овчарка (слава Аллаху, что она на цепи бегала!) вытянула лапу и пытается дотянуться до моей головы. Сантиметров десять еще осталось. Я застыл весь, хотя и был мокрый от холодного пота, а шевелиться не мог. А она все рычит и тянется к моей голове, царапая мерзлую землю. Через время кое-как откатился в сторону… И вот, дошел до общежития».
Случай этот сразу стал достоянием гласности. Желающих «прощупать» Пиня ни среди студентов, ни среди городских и приезжих «клиентов» больше не было.
А Пинь продолжал жить своей жизнью. Все так же днем отдыхал. Затем заготавливал спиртное на ночь и торговал. И все также пользовался великим уважением у всех,