А у нас в квартире…. Ирина Сергеевна Булыгина

положены бесплатные продукты, распределяемые через молочную кухню, дед-пенсионер, чья пенсия идёт на общие нужды, гуманитарная помощь (знаменитые «ножки Буша» и не только), копеечное пособие по уходу за ребёнком и отсутствие зарплаты по месту работы мужа в театре. Потому как театр – на хозрасчёте, а у зрителей элементарно нет денег на развлечения. Муж крутится как белка в колесе, чтобы обеспечить семью: «бомбит» вечерами и ночами на машине, соглашается на любые халтуры (в основном – рекламу). Если у нас лежала в загашнике 1000$, мы считали, что семья в полном порядке и мы продержимся несколько месяцев. Мы крутились и выкручивались, а кто-то в это время прихватывал заводы…

      Единственный плюс этой ситуации в масштабах нашей семьи – бешеная популярность всего русского за рубежом. Поэтому театр стал активно ездить на гастроли, нёс отечественную культуру по миру и обеспечивал жизнь семей актёров здесь. Но отнюдь не за счёт гонораров, их практически не было. Ребята экономили небольшие суточные, выдаваемые им принимающей стороной (которая сама на них хорошо зарабатывала), приторговывали водкой и сувенирной атрибутикой, на эти деньги покупали на блошиных рынках вещички и везли сюда, чтобы продать. Так у нас появились две дублёночки с блошиного рынка из Швеции. И муж поехал в Лужники, уже на наш блошиный рынок, их продавать. И, краснея, смущаясь и отводя глаза от знакомых (которые там встречались, поскольку интеллигенция пострадала от той ситуации не меньше, если не больше других групп населения и вынуждена была распродавать нажитое: вещи, книги), торговал. И продал! Эти дублёнки кормили нас два месяца.