Что тогда началось! Беннет, Дарт и Каллен обрушились на Макмиллана. Понять, в чем тут дело, я затруднялся. Ясно было одно: он обманул их. И пошло-поехало: на карту поставлен престиж Гернсейской лиги и всего американского животноводства, случившееся подорвет авторитет ярмарки, у Макмиллана останутся тридцать три тысячи долларов и все такое прочее. Макмиллан упрямо отмалчивался, хотя чувствовалось, как это для него мучительно.
Внезапно всех заставил замолчать громкий окрик Пратта:
– Оставьте его в покое! Он здесь ни при чем. Я не возьму никаких отступных. Мне нужен только бык, он мой, у меня в сейфе хранится купчая. Вот и все.
Они уставились на него.
– Но это невозможно, – залопотал Беннет. – Послушайте, я же объяснил…
– Я не отступлюсь от своих слов. – Пратт упрямо выдвинул челюсть. – Я заплатил хорошую цену за этого быка и удовлетворен сделкой. Уже идут приготовления к приему гостей…
– Но после того, что…
Беннет вскочил, яростно размахивая руками, и я решил, что мне все-таки придется достать пистолет.
– Вы не смеете так поступить! – вопил он. – И вы этого не сделаете! Вы сумасшедший, если считаете, что это вам удастся. Я сделаю все, чтобы вам помешать! В Кроуфилде меня ждут двенадцать членов совета лиги, и вы увидите, что́ будет, когда я расскажу им о вашем решении!
Остальные тоже поднялись на ноги.
– Вы просто отвратительный маньяк, Пратт, – громко изрек Дэниел Каллен и повернулся к выходу. – Беннет, Дарт, пошли. Мне нужно успеть на поезд.
Он вышел. Беннет и Дарт послушно последовали за ним.
После некоторого молчания морщины на лбу Пратта разгладились, и он взглянул на Макмиллана.
– Знаете, Макмиллан, – сказал он, – мне не нравится этот Беннет. И то, что он говорил, тоже не нравится. Он способен даже пробраться на пастбище. А я не слишком полагаюсь на человека, охраняющего быка. Я признаю, конечно, что не могу чего-то еще требовать от вас за мои сорок пять тысяч долларов, но если вы не возражаете…
– Конечно. – Макмиллан