Сокамерники были заметно раздражены происшедшими с Иваном Денисовым изменениями. Они злобно реагировали на их с монахом задушевные беседы и, не понимая смысла доносившихся слов, медленно накалялись. В результате сложившихся обстоятельств появилась возможность проучить «попов».
Однажды, когда Иван Денисов увлечённо рассказывал Татурсину о смысле Любви в христианстве и, отвечая на возражения монаха, цитировал «Откровение от Иоанна», над ними нависла фигура сокамерника – бугая по кличке Бык. Он вначале ехидно поинтересовался: не брали ли «братья попы» его плакат и, обнаружив, что на обратной стороне «любимого и дорогого» изображения отца народов Иван Денисов нарисовал распятие Христа, не на шутку разозлился, и глаза его налились кровью:
– Ну, что ж, попик, выходи… Сейчас получишь у меня по полной!
От неожиданности священник растерялся: он не заметил, как у него в руках оказался треклятый плакат, да и рисовал он спешно, поддерживая глубину разговора о своих святынях. В одно мгновение пришло понимание, что противостоять дурной силе невозможно. Приготовившись к неизбежному, он поднялся, умышленно замедляя движения, чтобы потянуть время, поправил одеяло на нарах и взглянул на Татурсина. Он успел заметить, как монах вначале чуть слышно, потом в полный голос, вдруг стал произносить слова на монгольском языке, при этом лицо его раскраснелось, грудь поднималась и опускалась, как при глубоком дыхании.
Вокруг центра камеры, в предвкушении лёгкой для Быка победы, столпились уголовники, крича и подначивая недобро улыбающегося верзилу, способного одним ударом кулака сломать шею сопернику:
– Давай, Бык, проучи этого попика! Умирать он передумал и выигрыш мой похерил! Рассчитайся с ним… А потом и я добавлю! – гнусавым голосом выкрикивал угрозы Царь – тщедушный уголовник, получивший пять лет за воровство.
– Шпана, ставлю на первый удар Чемпиона! – перекрывая шум, провозгласил крепкий низкорослый бандит по кличке Дрель.
– Нет-нет, не согласная я, – пытаясь перекричать, загундосил Царь. – Не надо с первого удара, дайте полюбоваться кровушкой человеческой… Ты, Бык, потяни удовольствие, потяни… По частям его разделай, святошу нашего…
Бугай сидел за «неосторожное убийство» и в окружении вдохновлённых зрителей ощущал себя как на арене:
– А ну, иди сюда, придурок!
Иван Денисов молча помолился и приготовился сделать шаг на эшафот, но его опередили…
Внезапно в середину камеры влетел раскрасневшийся монгол. Он прокрутился на одном месте, словно очерчивая невидимую границу, и громким внятным голосом выкрикнул несколько воинственных слов по-монгольски.