– Даже тот, кто не обрабатывает землю, не пасет в лугах скот? – удивился Тифей.
– Да. И крестьяне, и охотники, и плотники должны ежегодно вносить цену десятой части своей земли.
– Но у меня нет земли. Тот участок, которым владела моя семья, сейчас свободен и мне не принадлежит, – спокойно и миролюбиво возразил юноша.
– В таком случае, – не переставая усердно жевать, вмешался в разговор Карнун, – ты должен был платить малый сбор, предварительно отметившись в списке безземельников. Этот вопрос решается в течение одного сезона.
– Я не знал. Раньше, когда я жил еще в Хамати, различными уплатами, возмещениями занимался отец, а потом он ушел путешествовать.
– И давно ты не видел своего отца? – поинтересовался Син.
– Около четырех лет или больше.
– Это ничего не меняет, – сухо заметил Деригаб. – В соответствии с распоряжением Салуфха, – при упоминании имени наглого проходимца стражник поморщился, – главного казначея Овелона Великого, ты, как представитель своей семьи, приговариваешься к уплате полной стоимости малого земельного участка. В течение недели тебе надлежит явиться в Ванхор и передать в казну Овелона триста золотых монет.
Глашатай, смотревший до этого куда-то вдаль, в необъятные небесные просторы, перевел свой взгляд на юношу. А он, ни единым жестом или словом не выражая своего протеста, просто и открыто смотрел в серые глаза седого стражника.
– Мы должны… – осекся, испугавшись своего одеревеневшего голоса, Деригаб. – Мы должны, – неуверенно продолжил он, пытаясь вспомнить потерянную мысль.
– Выпейте сок! – обратился Тифей к Деригабу, протягивая свою кружку, до краев наполненную малиновым напитком. – Я буду пить из ковша.
– Спасибо, – кивнул Деригаб и взял прохладный «кубок» из рук юноши.
Снова неуловимое ощущение тепла и света с первым глотком принятого сока разлилось по телу главного стража. Почудилось ему на минуту, что нет ни Салуфха, ни жестких, бессмысленных предписаний, ни недельной дороги без крепкого сна и отдыха. Есть только этот веселый костер, собравший вокруг себя старых друзей – неугомонного весельчака Сина, добродушного и тучного Карнуна, всегда стойкого Деригаба и радушного юношу Тифея.
То ли действительно обладал семейный напиток целебными свойствами, то ли сама атмосфера располагала к мирной беседе, а только Деригабу страшно захотелось побыстрей закончить неприятный разговор:
– Это не наша воля, – начал он по-отечески, – мы просто выполняем свою работу… И… Мы должны описать твое имущество и наложить запрет на его продажу, а также забрать твои деньги в золоте и серебре в счет уплаты долга. Если в недельный срок ты не заплатишь оставшуюся часть долга в триста золотых Овелону – все твои вещи будут распроданы, а ты будешь приговорен к тюремному заключению.
– Как