– Дышит.
– Ну, молодец, Колесников! А то в прошлый раз Кацуба так немца кулаком по башке угостил, что тот сразу и окочурился. Одеваем его!
Семенов стал натягивать на фрица мундир.
– Зачем? – поинтересовался я.
– Рубаха на нем белая, ночью видать далеко.
Мог бы и сам догадаться!
Лейтенант и Семенов живо заткнули немцу в рот кляп из
куска простыни и связали его. Причем так сноровисто, что я удивился.
– Семенов, неси.
Разведчик перевесил автомат на грудь и молча взвалил тело немца на плечо.
Лейтенант вышел из избы первым, огляделся, махнул рукой. Увидев знак, следом за ним двинулся Семенов, согнувшись под тяжестью немца. Я замыкал.
Мы обогнули избу и по огородам направились влево, за околицу. Лейтенант остановился, приложил руки ко рту и по-птичьи пискнул. Из темноты возник Кацуба.
– Могли бы и не сигналить – я вас видел.
Мы пошли прочь от села. Кравцов посмотрел на часы.
– Ходу, ребята, иначе не успеем.
Немца несли по очереди, и то выбились из сил.
Перед второй линией траншей вперед выдвинулся Семенов, осмотрелся, махнул рукой. Мы перемахнули через траншею. Часовых не было видно, скорее всего, немцы полагались на охранение в первой траншее. Ползком – к ней. Уже саднило локти и колени, пот заливал глаза.
Бухнула ракетница. Все замерли. Как только ракета догорела, двинулись вперед.
Лейтенант прошептал: «Левее надо, проход там».
Снова вперед выдвинулся Семенов. Махнул нам рукой. Поползли. Мы с Кацубой тащили за веревки немца. Уже миновали проход в колючей проволоке, уже даже успели отползти немного… Но, видно, сбились с прохода и незаметно для самих себя свернули на минное поле. Блеснул огонь, хлопнул взрыв. Сразу же вверх взлетела ракета.
Лейтенант пополз вперед. Семенов лежал недвижим.
– Кацуба, тащи немца, Колесников – Семенова, я прикрою.
Кацуба полз впереди – тащил к нашей передовой немца за веревки, которыми тот был связан. Я ухватился за ворот гимнастерки Семенова и тянул его за собой.
Немцы после взрыва мины проснулись. Сначала пулеметчики прочесали из пулеметов всю нейтральную зону, затем со всех сторон взлетели ракеты. С нашей стороны длинной очередью прошелся по немцам «максим». Звук его стрельбы нельзя было спутать ни с чем другим.
На нейтральной полосе стало светло, над нами пролетали пули – причем с обеих сторон.
Рука моя соскальзывала с воротника гимнастерки Семенова – она была мокрой и липкой. До меня не сразу дошло, что это кровь.
Разыгрался настоящий бой. С обеих сторон уже стреляли все – и пулеметчики, и пехотинцы. Да когда же, наконец, покажется наша траншея?
Я уже выбился из сил, как неожиданно свалился кулем в траншею. Двое пехотинцев помогли стащить вниз Семенова. За мной в траншею спрыгнул лейтенант.
– Где Кацуба