Елица подняла на него взгляд, спешно прибирая за спину разметавшиеся по плечам волосы. Княжич, внимательно оглядывая её лицо, накинул ей на голову платок. Она сквозь землю тут же захотела провалиться – столько в его жесте оказалось странной заботы. Кажется, и понимала она умом, что муж этот много бед натворил, пока до Велеборска вёл своих ратников. И сколько ещё натворит, если наперекор ему пойти. А всё равно злиться на него не получалось. Что за напасть? Бывают же такие люди. И самые они опасные, потому как знают о своей силе.
– Если быстро до терема добегу, так и не застужусь.
Елица обернулась, с облегчением заслышав голоса женщин.
– Тогда беги. После приходи в общину, – голос княжича стал серьёзным. – Пора бы нам уже и обсудить дело важное.
Он ещё немного подержал концы платка – даже сердце на миг замерло – и отпустил. Быстро скрылся вдалеке, а после уж и Вея с Мирой нагнали.
Пока собиралась Елица, чтобы хоть на княжну, а не холопку стать похожей, уже и стемнело почти, как она ни торопилась. В общине её ждали все: и братья Светоярычи, и Зимава со своим верным Эрваром, как будто она что-то решить могла. Был тут и воевода Доброга, который появлению Елицы будто и не обрадовался вовсе. Верно, его уж больше беспокоили становища остёрских воинов под боком, чем то, зачем княжичи вообще сюда прибыли. И лишь взглянув на верного соратника отца, она поняла, что у него-то и можно найти подмогу, спросить совета.
– Ты садись, княжна, не стой у двери, – подозвал её Чаян, и тогда только она заметила, что и правда застыла на месте, как вошла.
Елица села рядом с Зимавой как раз напротив Ледена: едва о взгляд его, точно о самый лютый лёд, не обожглась. Но он быстро отвернулся, ожидая, что брат его говорить станет – и странное чувство прошло.
– Ты, верно, знаешь, княжна, – снова заговорил старший. – Твой отец давно уж забрал с наших земель оберег, что князю Светояру принадлежал. Сердце Лады он называется.
– Знаю, и потому они так долго воевали и мира найти не могли, – Елица кивнула, уже догадываясь, о чём пойдёт разговор дальше. – Да только отец мой на то право имел. Богами одобренное.
– Не знаю, какие-такие Боги ему добро на кражу дали. Наш отец – потомок самого Милогнева, – оборвал её уверенную речь Леден. – А Борила служить ему клялся. Побратимом назвал – кровью единой. А после предал!
Слышала Елица о Милогневе – первом князе-волхве по прозвищу Вепрь, что поселился на этих землях несчётные зимы назад. Выбрал он для этого озёрный край, богатый лесами, среди рек, что текли во все стороны. И благоволили ему всегда Рожаницы. А после потомок его милость эту потерял, сиречь забрал её Борила. А уж почему то случилось – о том он дочери никогда не сказывал. Говорил только, что никого тем обидеть не хотел и против воли Богов ни шагу не сделал.
– За давностью лет уж не поймёшь, кто кому предком