В созданном в 1874 году очерке Глеба Успенского «Злые новости» говорилось: «– Как перед богом, перед создателем скажу, – окончив работу, клянчил покровец перед нанимателем, – как есть – ни крохи не осталось… Лошадей задрал… Всю дорогу, сам суди, на одном кнуте ехал…»[95]
В повести Д.В. Григоровича «Антон-Горемыка» есть эпизод, когда хозяин, стремившийся продать свою лошадку цыганам и желая показать её в деле, взгромоздился на неё верхом и начал понукать:
«А Антон между тем употреблял все усилия, чтобы раззадорить пегашку: он то подавался вперёд к ней на шею, то спускался почти на самый хвост, то болтал вдоль боков ногами, то размахивал уздечкой и руками; нет, ничего не помогало: пегашка всё-таки не подавалась.
– Э… ге… ге… ге! – заметил цыган, – да она, брат, видно, у тебя опоена, видно, на кнуте только и едет»[96].
В дорожных очерках литератора-этнографа С.В. Максимова, где рассказывалось о поездке на Дальний Восток на рубеже 1850-1860-х годов, приведён разговор с ямщиком, который вымогал денежную добавку, без чего не желал ускорить лошадь:
«– Однако, как я погляжу, вы порядочные плуты.
– Да ведь без того нельзя: на одном кнуте далеко не уедешь: так-то! А сухая ложка рот дерёт»[97] (курсив мой. – В.К.).
Философ и литератор Ф. А. Степун, вспоминая свою воинскую службу под Можайском в 1901 году, писал о тамошних извозчиках, что они были такими же, «как на всех дорогах средней полосы России: худые, ломанные лошади, сплющенные рессоры, кривые кузова и “лихая” на кнуте езда, ради прибавки на водку»[98].
В повести Д.Н. Мамина-Сибиряка «Авва» (1884), названной очерком, есть эпизод, когда священник, отец Андроник пытался запрячь в повозку-кошёвку недавно купленную им норовистую лошадь:
«Ввиду предстоящей работы о. Андроник препоясался по шубе широким гарусным шарфом и вооружился новым хлыстом.
– Это для актрисы у меня овёс, – смеялся старик, пробуя хлыст. – Я ей убавлю порцию-то, чтобы дурила меньше. Вишь, какое представление задаёт… У!., шельма!..»[99]
В этой сценке хлыст в шутку соотносится с овсом. Даже так: чем меньше будет лошади овса, тем больше ей хлыста! Как видно из приведённых материалов, такое сопоставление вполне обычно для русской речи.
Хлесь да хлесь
В статьях священника и краеведа М.И. Осокина о «народном быте» середины XIX века в северо-восточной части европейской России приводился разговор двух подвыпивших мужиков.
Возвращались они из соседней деревни, где пировали на празднике. Ехали и беседовали. Один жаловался на сына: мол, вырос, жених уже, а по хозяйству помогает плохо. Другой советовал проучить парня – побить его, даром что тот взрослый. И пояснял: «Ну, вот это, Степан, напримерно, кобыла твоя.