– Мне лишь известно, что я находился в роке пятьдесят лет. Абсолютно ничего не помню… это как заснуть, и потом через секунду проснуться. Только эта секунда для меня длилась полвека.
– А кто тебя убил при жизни? – полюбопытствовал я. Все-таки, эта груда костей из гнилой и мертвой плоти, мой напарник на ближайшее время. Хочется узнать его поближе.
– Я был магом, создавал осколки для призыва из камней крови, Гальдмирской руды и зелья Арканы. Когда об этом узнал демон по имени Тиран Декдром, он захватил меня в плен, чтобы я создавал для него бесчисленное количество осколков.
– Но зачем? Он что, хотел призвать из рока воинов и создать армию?
– Нет, искал там свою возлюбленную, демонессу, которая ранее погибла от рук Интерфеера. А если тебе неизвестно, он обладает темным даром. Падших от его рук невозможно воскресить, только призвать.
– И ты создавал осколок за осколком, пока Декдром призывал из рока всех подряд?
– Да… он убивал всех, кто выходил из портала. За это его и прозвали тираном. А его возлюбленная так и не вышла. Но в один момент, из портала появился огромный, пылающий огрин Акстер. Его огненный взгляд, большие клыки, молот, да он был страшнее самого тирана. А ведь Декдром также умеет управлять пламенем. И вот представь себе, какая бойня началась между двумя повелителями огня. Они сожгли целую деревушку, погибло много людей… в том числе и я.
– Веселая история. А кто в итоге победил то?
– А мне откуда знать? Я уже был мертв. Спустя полвека меня призвала одна небесная чаровница. Потом я пал от меча какого-то орка, а спустя пару месяцев откопала и воскресил Шаман.
– Нельзя же воскрешать тех, кто мертв более трех дней.
– Ты это Шаману скажи. Теперь, по его милости, частичка моей души находится в роке, а сам я ходячий труп. И даже если меня убьют, то я вечно буду призываться в таком вот состоянии. Но ничего, я уже привык.
А вот теперь мне окончательно стало жалко его. Никто от подобной участи не застрахован. Большинство представителей нечисти, это жертвы нарушавших законы Квайрида магов и чародеев. Нельзя воскрешать тех, кто мертв более трех дней, никто ведь не хочет вернуться к жизни в гнилом теле.
– А какой у нас, собственно, план, горбатый? Мы выходим к дамбе, а дальше-то что? Как нам остановить Алексу? Ты же