Уикс схватил его за плечи и принялся трясти насмерть перепуганного лавочника, как мешок с мукой.
– А что они там делали? Выкладывай!
– Не знаю я, мистер Уикс.
– Говори!
– Ну… мисс Берк… мисс Берк сказала… они целовались.
Тут Акула выронил его и сел. Он похолодел от ужаса – выходит, все пропало. Он сверлил старика злобным взглядом, не в силах переварить эту весть – его дочь утратила невинность. Ему в голову не приходило, что дело обошлось только поцелуями. Потом он отвернулся, его взгляд растерянно блуждал по лавке. Вдруг Аллен увидел, что этот взгляд остановился на выставленных в витрине ружьях.
– Эй, Акула, ты не вздумай! – крякнул он. – Эти ружья не твои.
О ружьях Акула не думал, он даже их не замечал, но сейчас, когда ему о них напомнили, он бросился к витрине, открыл ее и вытащил тяжелую винтовку. Оторвал ярлык с ценой и сунул коробку патронов в карман. Потом, решительно шагая, вышел и даже не посмотрел в сторону лавочника. Звук его шагов еще не замер в темноте, а старик Т. Б. уже звонил по телефону.
Акула быстро шел к ферме Мэнро, и в голове его царил полный сумбур. Лишь одно он знал наверняка – понял, прошагав совсем немного: он ни в коем случае не собирается убивать Джимми Мэнро. Мысль застрелить Джимми подсказал ему лавочник, сам он и в голове такого не держал. Ну, а теперь-то что делать? Он попытался представить себе, как будет вести себя в доме Мэнро. Может, все-таки придется его застрелить. Может, все сложится так, что ему волей-неволей надо будет совершить убийство, дабы защитить свою честь.
Акула услышал, что к нему приближается машина, и спрятался в кустах, а автомобиль с ревом промчался мимо. Идти ему уже совсем недолго, а между тем чувства ненависти к Джимми Мэнро нет как нет. И ни к кому нет этого чувства, есть лишь ноющее ощущение пустоты, возникшее, когда он услыхал, что его дочь утратила невинность. И сейчас ему упорно чудилось, что Элис уже нет в живых, – она для него умерла.
Он увидел огоньки, это светились окна в доме Мэнро. И тут Акула понял: он не может застрелить Джимми. Пусть хоть вся деревня смеется над ним, он не в силах выстрелить в этого парня. Он вообще не может никого убить. Тогда он решил просто заглянуть в калитку, а после этого пойти домой. Пусть их смеются, если угодно, он не способен ни в кого стрелять.
И тут вдруг из-за куста вышел человек и крикнул:
– А ну, Уикс, бросай винтовку и руки вверх!
Акула положил винтовку на землю, покорно и устало. Он узнал по голосу помощника шерифа.
– Приветствую, Джек, – сказал он.
Потом его окружили. Позади тех людей, что его схватили, маячило перепуганное лицо Джимми. И Берт Мэнро тоже порядком струхнул.
– Что это ты надумал стрелять в моего Джимми? – испуганно спрашивал он. – Он тебе ничего плохого не сделал. Старик Т. Б. мне позвонил и все сказал. А теперь уж не беспокойся, я тебя упрячу в такое место, где ты будешь смирно сидеть.
– У нас нет права засадить его в тюрьму, – вмешался помощник шерифа. – Сделать-то он ничего не успел. Мы только можем взять с него штраф.
– Правда? Ну что ж, ладно, штраф так штраф, – у Берта срывался голос.
– А