– Он не мой муж, – зачем-то сообщаю Измайлову.
– Думаешь, я не понял? Ты, конечно, самостоятельная, и теперь тебе никто не диктует, с кем встречаться, но это, – он кивает на дверь, – перебор.
– Что значит перебор?! – восклицаю.
Герман и правда не подходит мне в мужья, но то, что Макар позволяет себе об этом сказать, тоже никуда не годится.
– Ты его переросла, – уже спокойнее произносит Измайлов. – Но мальчик думает иначе.
– Прекрати, – требую. – Иначе я подумаю, что ты ревнуешь.
– Это простое беспокойство, – равнодушно замечает Макар. – Прости, если перегнул.
От дальнейшего разговора нас отвлекает Марина. Она заходит в кабинет, толкая впереди тележку.
– Привезла все, как вы и просили, – сообщает с улыбкой.
– Вези в перевязочную, – Макар кивает на дверь слева, а затем внимательно смотрит на меня. – Вызвать анестезиолога не получится. Придется шить так.
Я сглатываю, сжимаю руки в замок и начинаю бегло осматривать глазами кабинет. Я плохо переношу уколы, не говоря уже о том, чтобы шить раны в сознании.
– Нет какой-нибудь седации? – спрашиваю с надеждой. – Я не выдержу… вот так…
– Придется, – Измайлов подходит ближе. – Постарайся об этом не думать. Ты практически ничего не почувствуешь, я взял лучшие обезболивающие, но если начнешь нервничать, ничего не получится. Просто успокойся, хорошо? Тебе не будет больно, я сделаю все аккуратно.
– Ты уверен, что сможешь наложить аккуратные швы в… таких условиях?
– У меня нет цели тебя изуродовать. И общий наркоз тебе делать показаний нет. Послушай, Оля… по-хорошему, мне нельзя тебя зашивать. Стоит подождать другого врача и перепоручить тебя ему, но это будет не скоро, и лучше меня этого никто не сделает.
– Зачем другого врача? – непонимающе спрашиваю.
– Затем, что у меня с самого начала не получилось быть беспристрастным. У тебя нет показаний для общего наркоза и не было. Будь на твоем месте любой другой пациент, я бы еще полчаса назад тебя зашил и уехал праздновать Новый год, невзирая на мольбы сделать все под наркозом. Но я вызвонил и отвлек свою коллегу, чтобы…
Измайлов замолкает и шумно выдыхает.
– Я не понимаю, – шепчу, хотя пазлы в голове начинают складываться.
– Что ты не понимаешь, Оля? Любой другой врач даже слушать тебя не стал, да и я не стал, будь на твоем месте незнакомая мне пациентка. Но передо мной ты, а я всё прекрасно помню. И знаю, что низкий болевой порог не проходит с возрастом. Как ты вообще перелом вытерпела?
Глава 5
– Как себя чувствуешь? – голос Макара звучит совсем рядом.
– Нормально.
Глаза открыть я не решаюсь, поэтому сосредотачиваюсь на ощущениях. Вздрагиваю от брызгов чего-то холодного на мой лоб и жду, что начнет жечь, но ничего подобного не происходит.
– Это обезболивающее, – поясняет Измайлов. – Так ты даже укола