– Все в порядке, – на автомате ответила я и рухнула на стул из-за дрожи в ногах.
Микель проигнорировал мои возражения и кивком отослал охранников выполнять приказ. Как только закрылась дверь, он сел на свой стул и несколько минут смотрел на меня – в глазах мелькала печаль.
– Ты так похожа на него. – Он покачал головой. – Но глаза у тебя от матери. И ты так же красива, как и она.
Глаза Микеля были того же теплого медово-коричневого оттенка, как и у моего отца.
– Ты знал мою мать?
От отца мне досталась миндалевидная форма глаз, но радужки темнее ночи, скрывающие цвет зрачков, принадлежали матери.
– Я видел фотографию, которую носил твой отец.
Мой папа хранил единственную потертую и размытую фотографию матери. Он держал ее в кармане у сердца. Часами я разглядывала ее, пытаясь найти сходство с мамой. Но фотография была слишком старая и мятая, и я так и не смогла ничего обнаружить. У меня не было четкого изображения матери. А отец делился лишь смутными описаниями. Казалось, она была неуловима даже для близких друзей и семьи моего отца.
– Ну, смотреть на тебя – это как удар ножом в живот, – сказала я прежде, чем успела подумать. Во всем виновата усталость.
Микель вздрогнул, опустив голову.
– Понимаю.
Собрав все силы, я наклонилась вперед.
– Знаю, ты похитил меня не для того, чтобы играть роль дяди для сироты спустя пять лет. – Я хлопнула ладонями по коленям. – Итак, давай прекратим этот дурацкий разговор и перейдем к делу, к причине, по которой я здесь, и как ты собираешься меня использовать.
– Использовать?
– До сих пор все так и делали. – Я покачала головой. – И не верю, что ты чем-то отличаешься от других. Тем более, ты уже упоминал об этом ранее.
Микель откинулся на спинку стула, в его глазах появилось веселое выражение, на губах заиграла улыбка.
– Прямо и по существу.
Он опустил голову.
– В этой стране мы не можем позволить себе роскошь быть кем-то другим.
Микель приподнял брови и качнул головой.
– Ты и правда дочь своего отца. – Он постучал пальцем по губам. – Бенет не любил дурацкие разговоры, он предпочитал действовать, а не говорить. Это черта семьи Ковач, но мне пришлось научиться сдерживать свои порывы. Иначе бы не зашел так далеко. Я был обязан тратить время на изучение своего врага и планирование каждого шага.
Вот почему Андрис и мой отец хорошо работали вместе. Один планировал, другой действовал.
– Значит, ты изучаешь меня? – с вызовом спросила я.
– Как и ты. – Микель положил руки на подлокотники. – Как ты и сказала, я похитил тебя не для того, чтобы растить уже взрослого ребенка.
– Почему нет? Я приучена к горшку и тому подобное.
Микель ухмыльнулся.
– Сарказм. Нетипичен для семьи Ковач.
Он был прав. Мой отец был добрым и сильным, но на самом деле у него не было чувства юмора. Большую часть времени он выглядел серьезным и настороженным. Может,