– Беги! – крикнул Стивенс.
– Но… грек, – тяжело дыша, сказал Вандершуф, когда они поднимались по ступенькам.
– Черт с ним. Вот здесь… подождите.
Стивенс повернулся и ударил кулаком по стеклянной верхней части двери. В сумерках три птицеподобных существа расположились вокруг своего поверженного врага. Вспышка пистолета банкира пронзила ночь, и в ответ раздался крик. Прежде чем он смог снова прицелиться, быстро взмахнув крыльями, они исчезли, и когда, осмелев, он выбежал несколько мгновений спустя, он обнаружил, что Паппагурдас тоже исчез.
Он нашел остальных на одной из скамеек в приемной здания, девушку, закрывшую лицо руками, трясущуюся от страха и стресса. Вандершуф, слишком старый и хладнокровный, чтобы уступать таким образом, поднял глаза.
– Кто они, Стивенс? – он спросил.
Человек с Уолл-стрит беспомощно пожал плечами.
– Я не знаю, – сказал он. – Какой-то новый вид хищных птиц, который развился, пока нас всех превращала в машины эта комета, я полагаю. Это ужасно… У них теперь наш грек.
– Разве мы не можем догнать их? Здесь должны быть самолеты.
– В этой темноте? Вы можете управлять ими? Я не могу и не думаю, что эта маленькая девочка может.
"Маленькая девочка" подняла голову. Она пришла в себя.
– В любом случае, зачем мы пришли в это заведение? – спросила она. – Чтобы повесить блинчики на люстры?
Эти слова произвели эффект удара электрическим током.
– Ну конечно, – сказал Стивенс, – мы пришли сюда, чтобы посмотреть, сможем ли мы найти кого-нибудь, не так ли? – и, повернувшись, он толкнул дверь в соседнюю комнату.
Ничего.
– Подождите, – сказал он. – Не так уж много смысла пытаться что-то делать прямо сейчас вечером. У нас нет фонариков.
– О, глупости, – сказала танцовщица, – что ты хочешь, чтобы мы сделали? Сидеть здесь и считать наши пальцы? Давай, большой мальчик, найди гараж, ты сможешь прикурить от одной из машин.
– Разве эти птицы не увидят этого?
– Похоже, у тебя желтая полоса шириной в милю!3 Птицы спят по ночам.
Стивенс неохотно сделал шаг к двери.
– Позвольте мне пойти с вами, – сказал Вандершуф, вставая.
– В чем дело, папаша? В тебе тоже есть немного желтого?
Он держался с достоинством.
– Вовсе нет. Я оставлю вам свой пистолет, мисс Лами.
– Мы еще увидимся, – бросил Стивенс через плечо. – Не волнуйся.
И они исчезли.
Для танцовщицы их отсутствие было бесконечным. Она бы все отдала за бархатный вкус хорошего джина… "Но, полагаю, это выжгло бы мне мозги", – печально размышляла она. Боже, она должна провести остаток своих дней как робот. В меркнущем свете она с грустью созерцала ноги, которые восхищали публику