– Прокуратура начала проверку.
– Проверку чего?
– Фактов, изложенных «Фактами». Про вашего Забегалова и сына.
У меня перехватило дыхание.
– Слышишь меня? Проверяют насчет родственных связей и прочего, – продолжал Онищенко.
– А основание для проверки? – спросил я.
Собкор «Интерксерокса» захихикал.
– Основание – сам факт публикации. Прокуратура по закону имеет полное право.
– Ну, спасибо, – только и ответил я.
– А ты наши сводки не читаешь, – ласково попенял мне коллега.
В кабачке «Синьор Робинзон» играла музыка. По вечерам в будние дни клиентов было немного. Мы вдвоем с Егором сидели в зальчике с бильярдом, за плетеной загородкой, которая изображала часть необитаемого острова. Как обычно, пили пиво. Домой, в пустую и не слишком теплую квартиру, мне что-то не хотелось.
– Брешут все. Верить, вообще, никому нельзя, – говорил Егор, закусывая блинчиком с семгой. – Думаешь, твой Домашевский на тебя не стучит? Ха! Размечтался…
– Ему-то зачем? – попробовал возразить я.
– А затем, чтобы выслужиться! Чтобы на пенсию не вытурили. Чтобы еще денег пополучать не за хрен собачий.
У Егора получалось довольно убедительно. И сам он был убедителен по своему обыкновению – с пудовыми кулачищами и живым весом в сто тридцать кило, при росте метр девяносто. Знал я его, можно сказать, с незапамятных времен. Я тогда был начинающим репортером, а Егор терся в неформальной тусовке, сражался за экологию и демократию. Стоял на митингах с портретом Ельцина. Потом судьба привела его в помощники к одному депутату, откуда мой приятель пробился в мэрию.
Но во властных структурах Егор не стал засиживаться. Прекратив, по его собственному выражению, маяться дурью, он рванул покорять банковскую сферу. К моменту нашего вечернего разговора за ним уже числился солидный стаж финансиста-практика, и командовал бывший юный демократ целым отделом в кредитном учреждении.
– Вот, по-твоему, чьих это рук дело? – спросил я его уже слегка заплетавшимся языком.
Егор хмыкнул, поддевая вилкой очередной кусок.
– Не знаю. Мутная какая-то история. Я бы даже подумал, что тебя специально подставляют, если бы не эта проверка. Прокуратура просто так ничего не делает.
– Прокуратура? Да она спала года три, не меньше. В упор ничего не видела и видеть не хотела! И про сына, и про махинации в архивах каждая собака в аппарате знала! – я непроизвольно повысил голос, и официантка с любопытством оглянулась на нас.
– Ты сам всё за меня сказал, – спокойно заметил Егор. – Три года спала, а тут – бац! – и проснулась. Кто ее разбудил? Кто сказал «фас»?
– Егор, дорогой, – проникновенно ответил я, хлебнув из бокала, – ты пойми: Забегалов – не та фигура, чтобы палить по ней из главного калибра. Это не политическая величина и не олигарх, у которого хотят забрать бизнес. Его шкурная выгода на сраных